– Я никогда не буду прежней, – ответила она, – та Бенита умерла, восстановилась лишь оболочка. Отец, хоть это и нехорошо, но я желала бы тоже быть мертвой. Я жалею, что он не взял меня с собой, когда бросился в воду, чтобы облегчить катер.

– Не говори так, – поспешно вставил Клиффорд. – Конечно, я знаю, что значу для тебя не много – да и может ли быть иначе после всего прошлого? Но я люблю тебя, дорогая, и если опять останусь в одиночестве… – Он замолчал.

– Ты не останешься одиноким, – сказала Бенита, устремляя на отца ласковый взгляд своих темных глаз. – Мы должны теперь жить друг для друга, так как больше нам жить не для кого, не так ли? Остальные ушли без возврата.

Клиффорд, обняв дочь, привлек ее к себе и горячо поцеловал.

– Если бы ты только научилась любить меня! – воскликнул он.

– Я и люблю тебя, – ответила она, – я, которая отныне никогда не полюбит другого мужчину.

Разговор этот послужил началом возникновения глубокой привязанности между отцом и дочерью, впоследствии так и не прервавшейся.

– Есть какие-нибудь новости? – спросила Бенита немного погодя.

– Относительно него – никаких. Без сомнения, после ухода кафра прилив смыл тело… Теперь я его отлично припоминаю. Как тебе, вероятно, известно, я встретился с ним несколько лет тому назад – так и есть, известно. Он был прекрасный молодой человек, и при прощании с ним я подумал: как жаль, что у меня нет такого сына. И подумать только, что он мог стать моим близким родственником. Однако, как гласит африканская поговорка, когда ветер дует, трава должна гнуться…

Заговорили о другом. Между прочим, Клиффорд сказал дочери, что история ее спасения стала общим достоянием и что все считают Сеймура героем, а она сама сильно возбудила любопытство у горожан.

– В таком случае, нельзя ли уехать отсюда как можно скорее? – нервно заговорила Бенита, но прибавила: – А куда мы, отец, поедем?

– Это, моя дорогая, всецело зависит от тебя. Слушай, что я тебе скажу. В течение долгих лет я упорно трудился, сначала один, потом совместно с компаньоном, и в результате мы имеем превосходную ферму в Трансваале, на возвышенной местности возле озера Кристи, в стороне от Ваккерструмской дороги. Там мы занимаемся разведением лошадей. Я отложил полторы тысячи фунтов, а ферма приносит нам в год шестьсот фунтов чистого дохода. Но место там уединенное, в округе всего несколько буров – хотя и симпатичных малых. Весьма возможно, что ты не согласишься жить в такой глуши.

– Не думаю, чтобы я имела что-нибудь против такой жизни.

– Боюсь, ты рассуждаешь так только потому, что не испытала всех «прелестей» безлюдного существования. Далее. Я могу продать свою часть компаньону, который, полагаю, не откажется приобрести ее, или доверить ему высылку моей доли дохода, что, конечно, не столь удобно. Тогда можно будет поселиться в каком-нибудь городе или поблизости от одного из них или даже, так как у тебя есть собственный доход, возвратиться в Англию.