— Да потому, что высшая ступень для женщины во Вселенной — это королева, а для мужчины — именно Рыцарь. Не каждый король является Рыцарем, но каждый Рыцарь является королем. А теперь держитесь…

Что-то хлопнуло, треснуло, вокруг нас посыпалась какая-то пыль, и мы попали в кромешную темноту. Я скорее чувствовал, чем ощущал, что мы несемся в каком-то пространстве с абсолютно немыслимой скоростью. Хобот Гринвича то напрягался, то ослабевал.

Было совершенно непонятно, сколько это все продолжалось, пока мы не очутились в тесной каморке. В углу у стены стояла единственная деревянная лавка, а на полу были расставлены разнокалиберные колбы и реторты, занятые разноцветными жидкостями неизвестного происхождения.

— Мой кабинет, — не без гордости произнес Гринвич, приземляясь на лавку. — Здесь я работаю с сыпучим и жидким светом, пытаясь добиться однородности излучения. Интересная, знаете, тема. Когда смешиваешь свет далекой звезды с межгалактическим временем, происходит чудесное превращение двенадцатицветия в девяностошести. Бесподобная игра впечатлений!

Он поднял хоботом одну из реторт.

— Это свет второй, следующей за нами Вселенной. Если к нему добавить щепотку чешуи бронзового карпевида из пограничной галактики Бабочки М378, получается…

Тут Гринвич понес совершенную околесицу, а я стал разглядывать кабинет. Заключенный в полупрозрачные сосуды свет мерцал и дробился на множество лучиков, отчего сама комната, освещенная этим таинственным заревом, представлялась полной тайн и загадок.

Пока Гринвич вдохновенно заливал про прямую взаимосвязь света и времени, я осторожно взял в руки пыльную граненую колбу, светящуюся каким-то темно-синим, почти черным светом. Колба была холодна, как лед и необыкновенно тяжела, как свинец.

Вероятно, почувствовав теплоту моих рук, колба потеплела и стала гораздо легче. Излучения просветлело до ярко-синего и начало волнами распространяться по кабинету.

Я любовался светом никогда не виденной мной звезды и не расслышал, как неожиданно замолчал Гринвич. Оказалось, он стоит рядом со мной.

— Поставь колбу на место, — мягко, чтобы не испугать, сказал он. Я вздрогнул и обернулся. В глазах Хранителя Времени сквозило сильное беспокойство и одновременно неподдельное изумление.

— Это свет другой бесконечности, — благоговейно, почти шепотом произнес он, когда я поставил колбу на место. Свет в ней тут же превратился опять в темно-синий. — Существует поверье, что сумевший поднять этот сосуд, станет следующим Хранителем Времени. Если это так, то я с удовольствием уступлю тебе эту хлопотную должность, а заодно и своего Главного Оппонента, — он усмехнулся и опять посмотрел на реторту. — Где располагается эта бесконечность, не знаю даже я, хотя в своей жизни немало постранствовал по разным Вселенным. Это живой свет.