Я повернулся к жене.

— Ты не подумала, почему наш шатер оказался именно на этом безлюдном берегу озера, или почему растаяла твоя диадема?

— Ты хочешь сказать…

— Да! Мы с тобой Король и Королева озера, а не каких-то неизвестных земель. Тот факт, что оно выбрало нас своей королевской четой как раз в этот период, говорит, что оно надеется на нашу защиту. Поэтому мы будем защищать наше озеро!

— Тоже мне выискался защитничек со шпагой на полшестого, — фыркнула, негодуя, жена. — Сначала они сожрут нас, а потом твое дурацкое озеро!

— Не сожрут, — убежденно проговорил я, с лязгом выхватывая шпагу из ножен. — Жабы — наши подданные и обязаны служить нам! Вспомни корону на вымпелах — это не только корона, а и стилизованный отпечаток их лапы.

— Только они об этом не знают!

— Сейчас узнают.

Я покрепче перехватил эфес шпаги и опустил ее вниз, как было изображено на вымпеле. Из кончика шпаги на песок начали выпадать виньетки петель, пока шпага не превратилась в самый настоящий кнут с раскаленным тавро на конце.

Все напряженно следили за мной, и тогда я взмахнул этим грозным оружием. Жена ахнула:

— Кнут Мебиуса!

— Нет. Это лишь его отпрыск.

Тяжело рассекая воздух, кнут обрушился на вожака жаб. Тот квакнул от неожиданности, но потом завопил так, что у нас едва не лопнули барабанные перепонки, когда в его тело впилось клеймо с изображением короны и шпаги.

Завоняло паленой шерстью и кожей. Чудовище продолжало вопить, не в силах сдвинуться с места. Лишь только когда тавро оставило на его коже четкий отпечаток королевского вымпела, оно отпустило чудовище, и вожак, рухнув на землю, медленно пополз к озеру, как провинившийся перед хозяином пес.

Пока прочие жабы раздумывали, как им поступить, я успел заклеймить еще двух гигантов самого свирепого вида. После этого остальные бросились врассыпную. Из леса опять раздался охотничий рог, но твари проигнорировали его.

— Теперь эти три жабы будут стражами озера, — произнес я, отдуваясь. — Остальные животные потянутся за вожаками. Не сегодня-завтра здесь будет целая армия защитников озера. Остается решить, как нам изловить лживого колдуна.

— Кого?

— Того типа, который трубит в охотничий рог и натравливает на озеро жаб. Определенно, это для него, а не для себя они требовали швейцарские франки. Из этого следует, что этот пренеприятнейший тип каким-то образом завязан в единую нить с нашим миром.

Жена недоверчиво покачала головой.

— Ты преувеличиваешь. Что он может купить на эти несчастные сорок франков?