– Мистер Хейвуд, – произнес капитан голосом немного надломленным пониманием участи, которая его ожидает. – Полагаю, спрашивать вас нет нужды, и все же, что скажете вы? Офицер флота Его Величества?

– А пусть Его Величество свистульку мою сосет, не очень-то оно мне и нужно, – ответил мистер Хейвуд, и капитан лишь кивнул, не желая показывать, как он скандализирован этим безобразным ответом.

– Я с вами, капитан, – раздался голос слева от меня. – До самого конца.

К борту направлялся мистер Фрейер.

– Вы, сэр? – спросил капитан с прорезавшейся в голосе ноткой нежности.

– До конца, – повторил штурман и перелез через борт.

Капитан кивнул и печально потупился. Я подумал, что он, наверное, вспоминает, как обращался с этим достойным человеком во все проведенное ими вместе время, и сожалеет о своих поступках.

– Кто-нибудь еще? – крикнул мистер Кристиан, озираясь. Оставшиеся на палубе молчали. – В таком случае спускайтесь, мистер Блай.

Капитан без колебаний приблизился к борту и обернулся к команде, чтобы произнести прощальные слова.

– Вы еще увидите меня, – без какой-либо злобы сказал он. – Каждый из вас. Я буду стоять перед вами, когда на ваши головы станут натягивать мешки, а на шеи петли. Попомните эти слова, мое лицо станет последним, что вы увидите в жизни.

Команда заухала, загоготала, а капитан повернулся, чтобы спуститься в баркас, и тут на глаза ему попался я.

Признаюсь, и признаюсь со стыдом, что я очень старался никому глаза не мозолить, стоял понурившись, надеясь, что будет все-таки принято какое-то благое решение, что баркас не уйдет в открытое море. Ясно же было, что и людям, спустившимся в него, и самому капитану не уцелеть, ну никак. Одним в море – невозможно. Они не знали, где находятся, в какую сторону плыть, воды у них не было, еды тоже. Да и баркас был переполнен – имея двадцать три фута в длину, он вовсе не предназначался для набившихся в него семнадцати моряков и капитана вдобавок.

– Тернстайл, – произнес капитан. – Тебе придется принять решение.

Я посмотрел на него, на мистера Кристиана, которого презирал теперь от всего сердца. Но что же тут решать-то? – душа моя уже все решила. Я не хотел возвращаться в Англию, к моей судьбе, которая снова окажется в лапах мистера Льюиса. Не хотел погибнуть в баркасе, в море, где тело мое пойдет на корм рыбам, а кости рассеются по морскому дну. Оставшись на «Баунти», я смог бы вернуться на остров, в рай, помириться, быть может, с Кайкалой. Уж там-то мистер Льюис меня нипочем не найдет. И я заживу припеваючи. Выбор совсем не сложный.