Возвращаясь из Бонди, Генрих Наваррский обдумал положение, и, когда он входил в Лувр, план его уже созрел.

Не снимая сапог, как был – в пыли и крови, он прошел прямо к герцогу Алансонскому; герцог в сильном возбуждении ходил большими шагами по комнате. При виде Генриха на лице герцога выразилось неудовольствие.

– Да, – сказал Генрих Наваррский, беря его за обе руки, – да, брат мой, я понимаю вас! Вы сердитесь на меня за то, что я первый обратил внимание короля на пулю, попавшую в ногу королевской лошади, а не туда, куда хотели вы, то есть в кабана. Что делать! Я не сдержал чувства изумления. Но все равно, король и без меня заметил бы ваш промах, не правда ли?

– Конечно, конечно, – пробормотал герцог Алансонский, – но все же ничему другому, кроме злонамеренности, я не могу приписать сделанное вами замечание, которое, как вы видели, вызвало у моего брата Карла сомнения в искренности моих намерений и омрачило наши отношения.

– Мы сейчас вернемся к этому, – ответил Генрих. – Что же касается моих добрых или злых намерений по отношению к вам, то я нарочно и пришел сюда, чтобы вы сами могли о них судить.

– Хорошо! – ответил с обычной сдержанностью герцог Алансонский. – Говорите, Генрих, я слушаю.

– Когда я выскажу вам все, то вы увидите, каковы мои намерения, так как я пришел сделать вам признание, совершенно откровенное и очень неосторожное, после которого вы можете погубить меня одним словом.

– Что такое? – спросил Франсуа, начиная беспокоиться.

– Я долго колебался, – продолжал Генрих, – прежде, нежели сказать вам то, что привело меня сюда, особенно после того, как вы сегодня не захотели меня слушать.

– Ей-богу, я не понимаю, – сказал, бледнея, герцог, – что вы хотите сказать, Генрих?

– Мне слишком дороги ваши интересы, брат мой, – ответил Генрих, – и я не могу не сообщить вам, что гугеноты предприняли известные шаги.

– Шаги? – переспросил герцог Алансонский. – Какого же рода?

– Один из гугенотов, а именно месье де Муи де Сен– Фаль, сын храброго де Муи, убитого Морвелем, – да вы знаете…

– Да.

– Так он, рискуя жизнью, явился сюда нарочно, с целью доказать мне, что я нахожусь в плену.

– Ах, вот как! И что же вы ему ответили?

– Брат мой, вам известно, что я люблю Карла нежною любовью и что королева-мать заменила мне мою мать. Поэтому я отверг все предложения.

– А в чем заключались эти предложения?

– Гугеноты желают восстановить наваррский престол, а так как по наследству престол принадлежит мне, они и предложили мне его занять.

– Так! И де Муи вместо согласия получил отказ?