Де Нансе, принявший эту сцену за чистую монету, с изумлением смотрел на умилительную нежность Екатерины.
– Ты умеешь ездить верхом, мой мальчик? – спросила Екатерина.
– Да, мадам.
– Тогда пойдем ко мне в кабинет. Я дам тебе письмо, ты отвезешь его в Сен-Жермен.
– Я в распоряжении вашего величества.
– Нансе, велите оседлать ему лошадь.
Нансе ушел.
– Пойдем, мальчик, – сказала Екатерина.
Она пошла впереди, Ортон за ней. Королева-мать спустилась в следующий этаж, затем повернула в коридор, где находились покои короля и покои герцога Алансонского, дошла до витой лестницы, спустилась этажом ниже, отперла дверь в полукруглую галерею, от которой ключ был только у короля и у нее, впустила Ортона, вошла вслед за ним и затворила за собой дверь. Галерея окружала, как некое укрепление, часть покоев короля и королевы-матери. Так же, как галерея замка Святого Ангела в Риме и галерея в палаццо Питти во Флоренции, она служила убежищем в случае опасности.
Когда закрылась дверь, Екатерина и Ортон оказались в темном коридоре. Так они прошли шагов двадцать – Екатерина впереди, Ортон сзади. Вдруг Екатерина обернулась, и мальчик увидел то же страшное выражение лица, какое видел десять минут тому назад. В темноте казалось, что ее круглые, как у пантеры или кошки, глаза испускали пламя.
– Стой! – приказала она.
Ортон почувствовал, что у него по спине забегали мурашки: каменный свод обдавал холодом, как ледяной покров; пол казался мрачным, как могильный камень; взгляд королевы-матери, острый и колючий, вонзался в грудь бедного Ортона. От этого взгляда он затрепетал и отступил к стене.
– Где записка, которую тебе поручили передать королю Наваррскому?
– Передать записку? – спросил Ортон.
– Да, передать или, в случае его отсутствия, сунуть за зеркало?
– Мне, мадам? Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Записку, которую дал тебе де Муи час тому назад за Арбалетным садом.
– У меня нет никакой записки, – ответил Ортон. – Ваше величество, наверно, ошиблись.
– Лжешь! Отдай записку, и я исполню обещание, которое тебе дала.
– Какое обещание, мадам?