– Так это обычай?

– Да, после вынесения смертного приговора полагается осужденным провести ночь в часовне накануне казни.

Коконнас и Ла Моль вздрогнули и посмотрели друг на друга.

– Вы полагаете, что нас осудят на смерть? – спросил Ла Моль.

– Непременно… да и вы сами думаете то же.

– Почему – то же?

– Конечно… если бы вы думали иначе, вы бы не стали подготовлять себе бегство.

– А знаешь, он рассуждает очень здраво, – заметил Коконнас.

– Да… по крайней мере теперь я знаю, что мы играем, как видно, в опасную игру, – ответил Ла Моль.

– А я-то, – сказал тюремщик, – думаете, не рискую? А вдруг месье от волнения ошибется и ударит не в тот бок!..

– Э, дьявольщина! Я бы хотел быть на твоем месте, – возразил Коконнас, – чтобы иметь дело только с этой рукой и только с тем железом, которым я тебя коснусь.

– Смертный приговор! – тихо произнес Ла Моль. – Нет, это невозможно!

– Невозможно? Почему же? – простодушно спросил тюремщик.

– Тс-с! – произнес Коконнас. – Мне показалось, что внизу отворили дверь.

– Верно, – волнуясь, подтвердил тюремщик. – По камерам, месье, скорее!

– А когда, вы думаете, вынесут нам приговор? – спросил Ла Моль.

– Самое позднее – завтра. Но не беспокойтесь: тех, кого надо, предупредят.

– Тогда обнимем друг друга и простимся с этими стенами.

Друзья горячо обнялись и вернулись в свои камеры: Ла Моль – вздыхая, Коконнас – что-то напевая.

До семи часов вечера ничего нового не произошло. На Венсенскую башню надвинулась темная, дождливая ночь – самая подходящая для бегства. Коконнасу принесли обычный ужин, и он поужинал с аппетитом, предвкушая удовольствие вымокнуть на дожде, хлеставшем по стенам замка. Он уже готовился заснуть под глухой, однообразный шум ветра, к которому не раз прислушивался с неведомым до тюрьмы тоскливым чувством, но теперь ему показалось, что ветер как-то необычно стал поддувать под двери, да и печь тоже гудела с большей яростью, чем в другое время: так бывало каждый раз, когда открывали верхние камеры, а в особенности – камеру напротив. По этому признаку Коконнас всегда знал, что тюремщик выходит от Ла Моля и сейчас зайдет к нему.