– О! За этим дело не станет. Заплатит король Наваррский, заплатит герцог Алансонский, заплатит брат мой Карл или разве…

– Брось! Ты рассуждаешь как безумная. Эти триста тысяч у меня есть.

– У тебя?

– Да, у меня.

– Откуда же ты их достала?

– Вот достала!

– Это тайна?

– Для всех, кроме тебя.

– О боже мой! Не украла же ты их? – спросила Маргарита, улыбаясь сквозь слезы.

– Сейчас увидишь.

– Посмотрим.

– Помнишь ты этого противного Нантуйе?

– Богача, ростовщика?

– Да, если хочешь.

– Дальше?

– Дальше то, что в один прекрасный день Нантуйе увидел одну даму, блондинку с зелеными глазами, в прическе, украшенной тремя рубинами – один на лбу, два у висков, что очень шло даме; не зная, что дама – герцогиня, этот ростовщик воскликнул: «За право поцеловать туда, где горят эти три рубина, я выращу на их месте три алмаза по сто тысяч экю каждый».

– Дальше, Анриетта.

– Дальше, дорогая, алмазы выросли и… проданы!

– Ах! Анриетта! Анриетта! – пожурила Маргарита.

– Вот еще! – воскликнула герцогиня с наивным и в то же время величественным бесстыдством, характерным для женщин той эпохи. – Вот еще! Я же люблю Аннибала!