Нат ошеломленно разглядывал дерево, не зная, с чем его соотнести и куда определить. Может, в новые виды первых голосеменных? Он сомневался. Орехи отчасти походили на семена современного питеколобиума, только здешний вид был гораздо древнее. Изучая дерево, Нат заметил еще кое-что: даже этот лиственный гигант имел обжитой вид. На толстых сучьях или у ствола теснились группки хижин. «Имитируют семенные коробочки», – пораженно осознал Нат.

Проводник-туземец, шедший впереди, прошмыгнул меж двух корявых корней и скрылся в тени. Отойдя в сторону для лучшего обзора, Нат увидел, что там на самом деле располагался арочный спуск к основанию дерева, дверной проем. Натан поднял глаза к гроздьям построек. Лестниц-лиан рядом не было. Как же туда добирались? Неужели по спиральному ходу в стволе? Нат сделал шаг вперед с намерением это выяснить, но Манни схватил его за руку.

– Гляди.

Биолог указал в сторону.

Нат обернулся. Отвлекшись на белого исполина, он совершенно не заметил низкую бревенчатую хижину в другой части прогалины. Сруб ее был неказистым, но прочным, а крыша сложена из тростника. Будучи единственным в округе наземным строением, она, казалось, попала сюда из другого мира.

– На крыше, случаем, не солнечные батареи? – спросил Манни.

Нат прищурился и поднял бинокль. На верхушке хижины поблескивали в утреннем солнце две черные панели. Действительно, похоже на батареи. Нат, заинтригованный, принялся осматривать постройку более тщательно. Окон в ней не было, а на месте двери болталась лишь плетеная заслонка из пальмовых листьев.

Внимание Ната привлек какой-то предмет, стоящий у двери. Он узнал его – длинный посох из древесины пиратинеры, отполированный годами верной службы и увенчанный пучком перьев хоко.

Нат почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Это был посох, на который опирался при ходьбе его отец.

Выронив бинокль, Натан пошел, спотыкаясь, к хижине.

– Рэнд! – прикрикнул на него Костос, но он уже не слышал.

Ноги сами несли его, все скорее и скорее. Остальные потянулись за ним, чтобы не разбивать группу. Зейн и Олин крякнули, взявшись за носилки.

Нат мчался к двери и вдруг осадил себя, тяжело дыша. Во рту у него пересохло – он смотрел на посох, но уже вблизи. На рукояти были вырезаны инициалы: «К. Р.».

«Карл Рэнд».

У Ната выступили слезы.

Во время исчезновения отца Натан отказывался принять мысль о его смерти. Ему было необходимо цепляться за надежду, иначе отчаяние раздавило бы его и он просто не смог бы целый год возглавлять поиски. Даже когда все средства иссякли, когда ему пришлось признать версию о кончине отца, он не уронил ни слезинки. За столь долгий срок тоска развилась в жуткую депрессию, и следующие четыре года жизни канули в эту черную дыру.