– Кажется, все очень довольны, просто счастливы, – заметил я, глядя на воинов, которые смеялись и шутили, рассевшись по всему берегу.

– Да, они счастливы. А ты, Пакор?

– Я всегда счастлив, когда ты рядом со мной, – я поцеловал ее в щеку.

Она опустила голову мне на плечо:

– Я тоже.

Мы с ней остались на берегу до самой утренней зари, появившейся на восточном небосклоне, сидели рядом с сопящими и храпящими, наполовину пьяными воинами, которые проснулись наутро с приличным похмельем. День был спокойный и безветренный. Я ощутил прилив радостного волнения, когда обнаружил, что Галлия спит, положив мне голову на грудь. Мне хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно. Я затуманенным взором следил за чайками, которые парили над спокойным синим морем. Может, таким могло бы стать будущее для нас двоих, подальше от людей, без римлян, без войн. Я мечтал о мире и спокойствии, но краем глаза видел реальность. Кто-то из моих людей согнулся вдвое – его стошнило на песок. Другие держались за головы, которые явно трещали после вчерашней попойки. Вот она, цена «освобождения», подкрепленного римским вином! Кто-то уже разделся догола и побрел в море в попытке освежиться. Я опустил голову на песок и посмотрел вверх, в чистое синее небо. Внезапно рядом возникла запыхавшаяся Руби и отчаянно задергала Галлию за рукав туники. Та вздрогнула и проснулась. Руби издавала какие-то стонущие звуки и указывала куда-то нам за спину. Она не менее надоедлива, чем Праксима!

– В чем дело, Руби? – спросила Галлия, поднимаясь и стряхивая с одежды песок.

Я тоже поднялся на ноги и поглядел туда, куда она указывала. И увидел на горизонте нечто, очень похожее на отряд пеших и конных воинов. Они миновали вершину дальнего холма и теперь направлялись к нам. Меня внезапно охватила паника, когда я вспомнил, что вчера мы не выставили на ночь часовых. Как можно было так сглупить?! И в который уже раз! Все было точно как в тот день, когда меня взяли в плен. Неужели я так ничему и не научился?! Может, тот старик-римлянин с виллы натравил на нас какой-то местный гарнизон? Я проклинал себя, хватаясь за меч и лихорадочно застегивая пояс.

– Враг! Враг на подходе! Все ко мне! – закричал я во весь голос.

Несколько секунд ничего не происходило, если не считать того, что несколько человек, еще толком не пришедших в себя, с раздражением уставились на меня. Мои резкие и громкие команды явно добавили им головной боли. Но потом их затуманенные мозги осознали смысл того, что я прокричал, и весь берег внезапно превратился в хаос. Люди выбегали на берег, расплескивая волны, хватались за оружие и одежду, бежали туда, где были привязаны их кони. Других, которые продолжали спать, будили пинками, силой заставляли подняться на ноги и приказывали седлать коней. Мы с Галлией побежали к своим лошадям, Галлия тащила за собой Руби, которой – вот что странно! – кажется, пришлось по нраву ощущение нависшей над всеми нами опасности. Я набросил на Рема потник, потом седло, затянул подпругу и надел уздечку. Из-за отдаленной дюны появились Гафарн и Диана, оба бежали изо всех сил. Я взбежал на вершину ближайшей дюны в надежде увидеть, где находится неприятель, и разглядел огромную массу пеших воинов, целенаправленно идущую к нашему расположению. До них оставалось, по моей прикидке, не более трех миль. Колонну пехотинцев с обоих флангов прикрывала конница, впереди них тоже двигался небольшой конный отряд.