Он сделал паузу.

— Мистер Парсел, после доклада Смэджа я немедленно пересчитал ружья, порученные охране миссис Мэсон. И обнаружил всего четыре ружья. Миссис Мэсон была чрезвычайно огорчена. Она заявила, что никому их не давала и не одалживала. Из этого я заключил, что, воспользовавшись ее минутной отлучкой, кто-то украл ружье. Мистер Парсел, вы спрашивали у вашей жены, откуда у нее ружье?

— Спрашивал.

— И что же?

— Она не захотела отвечать.

— И не без причины! — воскликнул Мэсон с торжеством.

Парсел ничего не ответил, и капитан продолжал:

— Пытались ли вы по крайней мере отобрать у нее ружье?

— Да, пытался. Но мне не удалось. Она сбежала.

— Сбежала! — вскричал Мэсон. — Сбежала, мистер Парсел! И вы не бросились за ней?

— Бросился, но не догнал. Она спряталась в чаще.

— Мистер Парсел! — воскликнул Мэсон, багровея от гнева. — Кто вам поверит, что такой быстрый молодой человек, как вы, не смог поймать женщину, которая… гм… короче говоря, которая ждет младенца.

— Я сказал вам правду, — сухо ответил Парсел. — Ваше дело верить мне или нет.

На секунду все замолчали. Мэсон наклонился вперед и уставился своими серо-голубыми глазами в глаза Парсела.

— Не знаю, отдаете ли вы себе отчет в важности ваших ответов. Авапуи только что передала нам через Омаату, что Бэкер отправился в чащу с Амуреей и попытается поймать в ловушку Оху. Разумеется, это безумие. Конец ясен: быть может, Бэкер и убьет Оху, но сам, несомненно, погибнет. Результат — мы потеряем еще одно ружье.

Парсел сжал губы, а Мэсон, казалось, задним числом сам удивился цинизму своих слов.

— Конечно, — поправился он, — я буду чрезвычайно огорчен, если Бэкера убьют. Но факт остается фактом: вместе с ним мы теряем ружье. Сегодня утром у нас их было девять. Если вычесть украденное ружье, остается восемь. А без ружья Бэкера — семь. Всего семь ружей! Семь против тринадцати у черных!

— Тринадцати?

— Восемь французских ружей, четыре, отобранные у охраны водоносов, плюс еще ружье Бэкера.

— Вы ошибаетесь: черные поломали четыре ружья, отобранные у водоносов.