Герман в последней надежде бросил взгляд на распластанное тело сторожа, обрамленного дощатым забором строительной площадки, которая напоминала погост, подвергшийся массовой эксгумации.

— Тьфу, пропасть! Прости меня Господи, — выругался расстроенный молодой человек и смачно плюнул в сторону «покойника», — тоже мне, пролетарий умственного труда!.. Куда только страна катится?!

— Известное дело — к светлому будущему! — жизнеутверждающе ответил сутулый.

Вдруг тело неожиданно пошевелилось и спустя мгновение нараспев прокомментировало оптимистическое заявление Вениамина.

— Светлое будущее, или в простонародии — Коммунизм — есть совокупность общественных отношений, основанных на отправлении естественных потребностей свободных граждан в условиях полового воздержания и непротивления злу насилием.

Разведчики в суеверном ужасе отпрянули от исходящего народной мудростью пьяного сторожа.

— Оригинальная трактовка! — приходя в себя, воскликнул высокий разведчик.

— А то! — гулко отозвалось тело и, не дожидаясь новых ориентиров для проявления своего интеллекта, принялось нараспев декламировать:

«Ди Вельт ист дум, ди Вельт ист блинт, Вирд тауклих абгешмахтер…»

Вениамин, сражённый эрудицией лежащего в грязи человека, принялся икать. Превозмогая спазмы, он с нескрываемым волнением обратился за разъяснениями к другу:

— Гера, это он про что?

— Почём мне знать! — ответил не менее обескураженный товарищ и, слегка наклонившись к человеку в морском бушлате, вежливо поинтересовался.

— Вы это о чём сейчас, Михал Никитич?..

— Не-е-е… Неметсц… Немецкая клас-с-сичская-а по-э-зи-я… — промычал отставной моряк, делая попытку преодолеть гравитацию, — «Мир глуп и слеп…» — уточнил он, опираясь на четыре конечности, — и, как вы сами можете убедиться, «с каждым днём становится пошлее»!

Пришедший в себя Герман, отставив бутылку и нежно воркуя, подхватил за рукав бушлата восстающего над грязью полиглота. «Ну как же вы, Никитич, так неосторожно?.. Нигде не болит?.. А я вам задаток принёс… за квартиру, как договаривались».

— Деньги?.. — глядя в лужу под собой, холодно произнёс матрос, — Деньги — это зло!.. Давай их сюда!

— Как же, Михал Никитич, как же зло? — угодливо суетился разведчик. — Честно заработанные — и душу греют, и карман не отягощают.

Герман, воодушевлённый возрождающейся перспективой снять жилплощадь, освободил рукав сторожа и полез за деньгами. Лишённый опоры арендодатель не замедлил вновь свалиться в грязь, но теперь уже на спину, так что на его чёрном бушлате уже не оставалось ни клочка чистого сукна.