Ветер по-прежнему был восточный.

Иоганн не сводил глаз с гюйса[60]. Ожидание было мучительнее битв. Сидеть на мели у самой цели и знать, что испанцы злорадно хохочут: «Оранскому легче сорвать звезду с неба, чем подвезти своих „нищих“ к стенам крысоедов-лейденцев!»

18 сентября Иоганн первый заметил, что гюйс затрепетал и повернул к юго-востоку. На кораблях задвигались люди. Мрачные, в шрамах лица просветлели. Все с надеждой стали наблюдать, как ветер крепчал, покрывая рябью неподвижную до сих пор воду, как начали набегать волны и пениться у бортов кораблей.

В конце следующего дня флот наконец всплыл. По совету крестьян, бежавших из деревни, занятой испанцами, Буазо сделал обход. Он миновал мост, озеро и прошел через низкую плотину дальше. Но там был остановлен еще одной большой преградой — Кириквее.

У испанцев остались теперь только соседние с Лейденом пункты, но они кишели солдатами Вальдеса.

При имени Вальдеса Рустама охватило бешенство. Когда-то в Испании он приходил в Бургос, чтобы убить великого инквизитора Вальдеса. И вот судьба сталкивает его с другим Вальдесом. Неужели и этот ускользнет от его мести, как ускользнул тот?.. Проклятый ветер! Он снова держит флот на привязи!.. Рустам смотрел на оранжевые, белые, голубые флаги с надписью: «Лучше султану, чем папе!» Они беспомощно свисали с носов кораблей. Вода понизилась до девяти дюймов. День за днем суда неподвижно стояли на мели…

Старая башня высоко вздымалась над улицами, каналами и мостами Лейдена. На ней с утра до утра дежурили люди, следя по зареву сигнальных огней за движением кораблей гёзов.

Бургомистр ван дер Верф, поднявшись на верхнюю площадку башни, вглядывался в даль и говорил:

— Там, за испанскими крепостями, — хлеб, мясо, тысячи братьев…

— Голубь! Голубь! — прозвенел вдруг возле него радостный крик.

Зоркие глаза четырнадцатилетнего сына оружейника Германа разглядели в синеве неба светлую точку. Точка приближалась, росла и белым комком опустилась к зубцам башни… Прошелестели крылья, и руки ван дер Верфа, дрожа от волнения, нащупали среди белоснежных перьев птицы маленькую, чуть заметную записку.

— Слушайте! Слушайте!

Писал Оранский:

«Флот подходит. Начали пробивать последнюю плотину. Держитесь, помощь близка».

— Помощь близка!.. Помощь близка!.. — прокатилась от башни до последнего закоулка города.

— Помощь близка!.. — визжал в восторге Герман. — Клерхен, помощь близка!..

Тощий, как скелет, с пожелтевшей от ежедневного недоедания кожей, мальчик находил еще силы, чтобы прыгать и кувыркаться.

— Клерхен, — кричал он сестре, — мы будем скоро есть мясо, сладкие пироги, масло, яйца. Мы будем есть, пока не лопнем! Да здравствуют «морские нищие»!..