Капитан Богачук улыбнулся:

— Вам нужно будет только заниматься своим хозяйством, почаще ходить по двору. А если он придет ночью, подать голос. Открывать двери и задерживать его будут уже наши сотрудники.

— Когда я смогу приступить к исполнению служебных обязанностей?

— Сегодня вечером.

— Превосходно, гражданин начальник, сегодня я смогу поужинать в уютной домашней обстановке, разделив хлеб-соль с вашими товарищами. Но обратите внимание, почему эти бандиты так льнут ко мне? Ведь это не я к ним приходил, а они ко мне. И вот снова собираются! Понимаю, сейчас я выполняю ваше секретное поручение, а вот раньше закон должен был оберегать меня от встречи с ними.

С того времени десятник Зубровский вернулся в свой домик, в котором вместе с ним поселились бойцы опергруппы. Зубровский оказался человеком покладистым, веселым, но совершенно непредсказуемым, что он и подтвердил дней через пять.

Поздно вечером, когда в избе уже был погашен свет, в двери громко постучали. Бойцы мигом заняли заранее продуманные места возле дверей и у окон.

— Кто там? — скованным от страха голосом спросил Зубровский.

— Это я, Сан Саныч, открой мне, Илья!

И тут испуганный Зубровский через закрытую дверь заорал Бреусу:

— Стой, бандитская морда! Руки вверх! Ловите его быстрее, граждане бойцы.

Младший лейтенант Афонский рванулся к дверям, лихорадочно отодвигая многочисленные засовы, аккуратно запертые хозяином на ночь. Когда он открыл дверь и выскочил на крыльцо, в стороне тропы слышался топот ног и звук раздвигаемых кустов; ночь была темной, и несколько десятков выстрелов в сторону убегавшего не достигли цели. Преследование тоже оказалось безрезультатным.

После этого засаду из избы десятника капитана Богачук убрал, о неудаче пришлось доложить в Якутск.

Через два дня в поселок приполз тяжело раненный несколькими ударами ножа старатель с ключа Дагор. После операции врач разрешил Петру Афонскому поговорить с ним несколько минут.

— Как ваша фамилия?

— Никишев я, Володька, на Дагоре работаю, на лотошном старании.

— Кто вас поранил, вы помните? Видели его?

— Чего ж не видеть, парень, я ему как человеку подхарчиться предложил, банку мы с ним на двоих раздавили… — больной хрипел, и видно было, что он не жилец на этом свете, — по голове меня чем-то оприходовал, а потом добить решил. Гад… Котомку увел, с одежонкой и документами…

Больше Владимир Никишев ничего в тот день не сказал.

Капитан Богачук тут же отправил Афонского на Дагор: