Наступило воскресенье, и после завтрака Лизи с мамой отправились на воскресную службу в деревенскую церковь. В церкви было довольно чисто и уютно, на белых стенах красовались старинные подсвечники, а все скамейки были заняты прихожанами. Лизи еще вчера придумала, как она будет защищать Чарли, и даже заготовила целую речь в его оправдание. Ведь она все-таки была дочкой профессионального адвоката! Однако заступаться за Чарли вовсе и не потребовалось. Настоятель отец Грегори даже и словом о нем не обмолвился. И вообще, воскресная служба прошла неестественно быстро и как-то скомкано, к полнейшему недоумению деревенских жителей. Священник торопливо прочитал проповедь, совершенно отрешенно провел обряд причастия, и торопливо скрылся за дверью алтаря. Лизи подумала, что, либо настоятелю никто не наябедничал, либо он поглощен какими-то другими, более важными проблемами. Действительно, все время службы отец Грегори был неестественно спокоен, немногословен и, казалось, погружен в какие-то свои мысли. Многие прихожане даже заволновались, не заболел ли он. Но отец Грегори выглядел вполне здоровым, только не в меру задумчивым.

Когда служба закончилась, мама Лизи встала со своего места и попросила минутку внимания. Немного смущаясь, она пригласила всех желающих на уроки музыки в коттедж Кроуфордов. И детям, и даже взрослым, будет очень интересно и полезно заняться музыкой. Ведь музыка развивает усидчивость, интеллект и чувство прекрасного, говорила миссис Кроуфорд. Лизи очень гордилась своей мамой, и тем, как здорово та произнесла свою речь. А вот деревенские жители отнеслись к приглашению миссис Кроуфорд крайне неоднозначно. Многие был очень рады, что в деревне наконец-то появилось еще что-то интересное, кроме приходской школы. Ведь не многие могли себе позволить возить детей на подобные занятия в Гилфорд. Другие же презрительно фыркали и говорили, что ноги их не будет в бывшем «доме ведьмы». Еще чего не хватало, а вдруг их детей там околдуют? Таких людей миссис Кроуфорд слушала с нескрываемым удивлением и разочарованием. Ей не верилось, что в середине двадцатого столетия абсолютно взрослые и вроде бы серьезные люди могут думать и говорить такие глупости. За ужином миссис Кроуфорд рассказала мужу о том, как прошел сегодня день, и выразила робкую надежду, что ученики в этой деревне у неё все же рано или поздно появятся. Лизи пообещала маме поговорить с некоторыми девочками из своего класса, и пригласить их на пробный урок музыки.

Придя утром в школу, Лизи с удивлением узнала, что занятий сегодня не будет. Так сказал им директор школы, но при этом просил никого не расходиться. Сёстры-монахини, преподававшие в школе, ходили понурые и не отвечали на расспросы учеников. Школьники растеряно толпились в коридорах и на школьном дворе, перешёптываясь между собой и строя самые разные догадки. Никто толком не мог объяснить, что же произошло. Кто-то говорил, что школу насовсем закрывают, ведь у монастыря Уиверли всегда не хватало денег на её содержание. Другие предполагали, что все гораздо страшней, и Лондон захвачен немцами, поэтому учиться уже не надо. Наконец, на крыльцо школы вышла заплаканная сестра Кетрин. Она попросила детей не шуметь и выслушать её. Прерывающимся от волнения голосом сестра Кетрин поведала школьникам, что в монастыре произошла страшная трагедия, и одна из монахинь аббатства Уиверли в воскресенье после утренней службы упала с колокольни монастыря и разбилась насмерть. Дети притихли и не знали, как им принимать эту новость: жалеть погибшую монахиню или радоваться тому, что все уроки на сегодня отменяются. Немного помолчав, сестра Кетрин сказала, что погибшая монахиня сестра Анна, всего несколько дней назад приехавшая из Лондона, была прекрасным добрым человеком, и собиралась преподавать в школе уроки труда и рукоделия. Всем будет её очень не хватать, печально добавила Кетрин. И, поскольку сегодня сестры-монахини будут заняты печальными делами, все ученики могут расходиться по домам. Услышав о том, что погибшей была та самая милая старушка, которая так нравилась Лизи и её маме, девочка чуть не расплакалась. Всю дорогу домой она еле сдерживала слезы и отчаянно пыталась понять, почему всё в жизни устроено так неправильно. Почему, например, какой-нибудь противный настоятель живет себе и радуется. А такие милые старушки вдруг, ни с того, ни с сего, падают с колоколен? Это совершенно, совершенно несправедливо. Придя домой, девочка даже не стала обедать. Поделившись с мамой грустной новостью, Лизи поднялась в свою комнату и уселась на широкий подоконник. Погода на улице испортилась, заморосил апрельский дождик, и девочке стало еще печальней. Она грустно смотрела в окно, и ей было до слез жаль старую монахиню. И куда только смотрит Бог? Бадди и кошка миссис Троттер сидели рядом с Лизи на подоконнике и грустили вместе с ней. Бадди любил приходить в комнату к девочке, потому что здесь можно было забраться сначала на кровать, а потом с неё запрыгнуть на окошко. Просидев так почти час, Лизи спустилась вниз и села немного поиграть на фортепиано. Ученики к маме пока не приходили, но миссис Кроуфорд не теряла надежды.