— Немного? — воскликнул Чарли. — Ничего не получит, ничего! Файлс тут имеет дело с самой умной, самой смелой женщиной, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Я думаю теперь, как необыкновенно для человека, идущего по неровной дороге, споткнуться и разбиться. Чем больше он уверен в твердости своего шага, тем опаснее бывает его падение… Он рассчитывает на свое счастье, на случайность, и вот!.. Билл, ты понимаешь? Я изранен, изранен до смерти и совершенно обезумел! Я не могу стоять здесь и смотреть, как этот человек говорит с Кэт. Я не страшусь ни человека, ни дьявола, но я не могу выносить этого зрелища! Я должен бежать…

Он в сильнейшем волнении сбежал с веранды вниз. Билл бросился за ним.

— Что ты задумал? Куда ты идешь? — крикнул он, хватая брата за плечо своей огромной рукой. Чарли повернул к нему свое пылающее лицо и сверкающие гневом глаза.

— Не смей хватать меня подобным образом, Билл! — воскликнул Чарли угрожающим тоном. — Я этого не позволю никому… Но я скажу тебе, если ты хочешь знать: я иду к О’Брайену, и сам дьявол не остановит меня!..

Глава XXIII Грозовые тучи

Глава XXIII

Грозовые тучи

Брат Билл в тот же вечер поехал к Сетонам. Он чувствовал себя очень несчастным и совершенно лишился своей прежней жизнерадостности и бодрого оптимизма. Он знал, что Чарли угрожает опасность и что он сам сознает это, но не делает ни малейшей попытки оградить себя. Но он видел также, что Чарли страшится чего-то, страшится настолько, что теряет даже всякий контроль над собой. Это было ему непонятно. Он знал, что Чарли отправился в кабак О’Брайена, чтобы утопить в спирте чувства, раздирающие его душу. Но он был бессилен удержать его и только чувствовал, что начинает ненавидеть полицию, Файлса почти так же, как ненавидит их Чарли. Он знал, что если условия не изменятся, то он потеряет власть над собой и наделает таких вещей, от которых не поздоровится некоторым. Но он знал также и то, что ради Эллен Сетон он готов был перенести и всякие неприятности, и всякое беспокойство.

Он получил наконец сегодня свой багаж неизвестно откуда, и теперь, собираясь к Сетонам, принарядился в свой городской костюм, в свою красную панаму, крахмальную рубашку и новый галстук. Он чувствовал, что ему надо наконец преобразиться, снять свой тропический костюм и предстать перед Эллен в совершенно новом виде.

Молодая девушка ждала его. Она представляла очаровательную картину, сидя в своем светлом, легком платье в старом соломенном кресле, в тени дома. Рядом стояло другое такое же кресло, точно ожидавшее посетителя. Все грустные мысли отлетели от него, как только он увидел Эллен, и он не смог скрыть своего восторга. Эллен весело смеялась, кокетничая и подшучивая над ним. Однако она все-таки заметила, что он был чем-то озабочен, и сказала ему: