Джебели тоже обеспокоен встречей с патрулем и отсутствием проводника. Если через час он не появится здесь с верблюдами, нам придется бросить товар и спасаться бегством.

Я проклинаю Ставро и Горгиса, столь необдуманно снарядивших меня в путь. Я бы скорее предпочел умереть, чем изменил своему слову. Я вспоминаю дворец Горгиса и замашки этого новоиспеченного богача. Он-то ничем не рискует — деньги принадлежат его клиентам — и спокойно храпит сейчас в своей постели. Ставро же только ставит свечи да предается мечтам. Вот результат моей романтической авантюры. Я решил выступить в роли контрабандиста, разыграть перед самим собой спектакль. До сих пор я действовал в одиночку и полагался только на себя, но теперь мне приходится считаться с другими. Эта ошибка будет мне дорого стоить. Но я заслуживаю наказания, ибо пренебрег главной заповедью, которая гласит, согласно арабской пословице: «Помни, что все рассчитывают на тебя, но ты не должен ни на кого полагаться». Тот, кто пренебрегает данной истиной, обвиняет всех в несправедливости и неблагодарности и ожесточается. Эта житейская мудрость, всплывшая в моей памяти, вселяет в меня силу и уверенность на пороге неминуемой беды.

Внезапно между скал бесшумно возникают какие-то сгорбленные тени с ружьями. Одна из теней отделяется от других и приближается к нам. Я узнаю знакомого бедуина. Следом за ним подходят еще двадцать его соплеменников.

Они молча взваливают на спину тюки и скрываются в овраге. Джебели тихо переговаривается с четырьмя арабами, вооруженными карабинами «Ремингтон». Первым делом он просит у них спички, истосковавшись по сигарете. Меня восхищает его спокойствие и хладнокровие: он участвует в нашем спектакле с видом скучающего зрителя. Мне сообщают, ибо я совершенно не понимаю языка этих горцев, что верблюды поджидают нас в десяти километрах отсюда. Их пришлось оставить так далеко, чтобы не вызывать подозрений усиленных патрулей. Причины удвоенной бдительности пока неизвестны. Вожак каравана хотел перенести операцию на другой день и послал одного из своих людей предупредить нас, чтобы мы его не ждали. К счастью, его повстречал на полпути наш бедуин и рассказал ему, что товар уже на берегу. Благодаря этой случайной встрече погонщики пришли к нам за грузом, оставив своих верблюдов. Они удаляются с тюками через плечо, и четыре вооруженных араба замыкают шествие.

Я вижу по решительным лицам этих грубых людей, что они готовы на все и, не задумываясь, убьют любого, кто встанет у них на пути. Они отражение нас самих — цивилизованных, воспитанных в уважении к ближнему людей, но когда нас посылают на войну, мы без зазрения совести убиваем себе подобных с ожесточением охотника, преследующего добычу. Такова суть человеческой природы, независимо от национальности и эпохи.