— Тоже разумно. Все равно не пустил бы. Тут все принадлежит Янке. Он всяких гусынь водит, а мне приходится на кухне на полу спать.
Пакалн все чаще подавал реплики, и Лейнасар понял, что лед постепенно тает. Еще несколько рюмок, и лицо Пакална оживилось, глаза заблестели. И вскоре он, возбужденно жестикулируя, начал хвастать:
— Я только крикнул своим ребятам: «Пошли!» — и пошли. Только дерьмо и дым полетели. Трупов — пруд пруди. Шоссе мости. Меня лучше не тронь. Помнишь, когда мне в первый раз роту дали? От всей роты только четверо уцелели, одного я сам кокнул. Назад побежал. «Латыш на фронте назад не идет!» — крикнул я ему и пульнул прямо в ухо! Чтоб в другой раз лучше мою команду слышал: «Вперед!..» За это мне первый орден дали. Меня лучше не тронь.
— Много у тебя орденов?
— Много, только я их в Швеции на водку выменял. Меня лучше не тронь.
Истории иссякли, когда коньяку в бутылке осталось совсем мало. Капитан как-то встряхнулся и, казалось, только теперь начал по-настоящему соображать, что к чему.
— Послушай, да ты ведь тоже в Швеции был? Еще несколько писулек мне в лагерь прислал, если не ошибаюсь, так я даже отвечал тебе.
— Совершенно верно, и я был в Швеции.
— И тебя выдали.
— Нет, я сам приехал.
— В сумасшедшем доме на учет встал?
— Меня прислали. Господь своих не оставляет.
— Ты бога оставь, черт мне куда симпатичнее. Но лучше кончай болтать и расскажи все толком или убирайся.
Лейнасар решил рассказать Пакалну всю правду. Пакалн слушал внимательно. Только раз выскочил в коридор — проверить, хорошо ли заперты двери. Вернулся и продолжал слушать.
— А если попадешься?
— Сам знаешь, что будет. Не попадусь. Не у таких мастеров учился. А ты, может, на другую сторону переметнулся? Библиотекарем работать не так плохо.
— От скуки даже мухи дохнут. А я хочу жить. Как ты думаешь, долбанут наконец англичане и американцы Советы?
— А ты сам как думаешь?
— Долбанут!
— Само собой — долбанут, а то зачем меня сюда посылали. Но тогда нас тут уже не будет. Приедем победителями и возьмем, что победителям положено.