Настоятельное приглашение передал Линдер.

– Вам придется выступить свидетелем по делу об убийстве фрау фон Сальтерн, – говорил Енисеев. – Все-таки именно вы спасли от Дитрихса Хаберманшу. Затем, и это уже моя личная просьба, не пытайтесь облегчить участь Сальтерна. Он эту кашу заварил – он пусть и расхлебывает. Хотя, если бы не его брачные проказы, мы бы так просто не выследили Тюльпана, Кентавра и Альду.

– Вы благодарны ему? За то, что по его милости Селецкая оказалась опозорена, попала в тюрьму? – сердито спросил Лабрюйер.

– Между прочим, это я телефонировал в столицу и сообщил, что к убийству фрау Сальтерн причастны люди из ведомства Максимилиана Ронге, и по моему донесению от ведения дела отстранили инспектора Горнфельда, – сказал Енисеев. – Инспектор Линдер, которому поручили это дело, получил прямые инструкции: действовать неторопливо, чтобы, с одной стороны, не спугнуть наших голубчиков, а с другой – подтолкнуть их к более поспешным поступкам, чем планировал Ронге.

– Так… – пробормотал Лабрюйер.

– Я видел, что вы взяли верный след, а идти по следу – это большие расходы, не так ли? Зная вас, я предположил, что вы, должно быть, из сострадания оказывали маленькие услуги вовлеченным в следствие дамам – совсем крошечные и не выходя за рамки закона. Я предположил, что в Риге непременно должна быть особа, очень вам благодарная. И что эта особа, выйдя замуж и сменив фамилию, стала для вас неуловима. Ведь так?

– Так…

– Деньги, которые прислала прекрасная «Рижанка», – тут Енисеев расправил усы, – возвращать, как вы понимаете, не надо. Они уже прошли через мои финансовые отчетности.

– Я не просил вас об этой помощи.

– Странно было бы, если бы попросили. Не смотрите на меня так, дорогой Аякс, я же не милостыню вам подал. Вы, может быть, не понимаете, что в мире происходит. А я вам скажу. Скоро начнется война. Мы все к ней готовимся – и мы и… и они. Если бы вам сказали: ты нужен Отечеству, отложи все дела и ступай послужи, – что бы вы ответили?

Лабрюйер промолчал. Против службы Отечеству он не возражал, это долг всякого здорового и не слишком старого мужчины, он только не хотел, чтобы Отечество давало свои поручения через жандарма Енисеева.

– Знаете, Лабрюйер, я на днях заходил в городскую библиотеку… Любопытно, кстати: каждая молочница и каждый сапожник скажут вам, где биржа, а о библиотеке в здании ратуши знают немногие, ну да ладно. Библиотекари – народ небогатый и за малую сумму могут перекопать старые подшивки здешних газет, и русских, и немецких, и даже латышских. Я просил их искать восторженных отзывов о том, как быстро и отважно раскрываются уголовные дела рижской полицией. Непременное условие было – фотография полицейского служащего, который блеснул талантами. И, знаете, одно дело меня заинтересовало…