Через несколько секунд появился Адам. Он замер, увидев Старбака, его лицо побелело, хотя, возможно, это был лишь эффект освещения палатки.

— Нат, — проговорил Адам голосом, в котором не чувствовалось ни приветствия, ни пренебрежения, лишь немного настороженности.

— Привет, Адам, — радостно ответил Старбак.

— Моему отцу…

— … не понравится, что я здесь, — закончил предложение своего друга Старбак. — Как и полковнику Свинерду. Мокси тоже не одобряет моего присутствия, что довольно странно, хотя какого хрена мы должны беспокоиться о том, что думает Мокси, мне не понятно. Хочу с тобой поговорить.

Адам посмотрел на револьвер в руке Старбака.

— Я размышлял, где ты можешь быть.

— Со своим братом Джеймсом. Помнишь Джеймса? Я был с ним и с его шефом, всклокоченным коротышкой по имени Пинкертон. О, и еще с Макклеланом. Не нужно забывать про генерал-майора Макклелана, нового Наполеона, — Старбак уставился в дуло Сэвиджа.

— До чего же у Мокси грязное оружие. Если он его не почистит, то однажды ему выстрелом руку оторвет, — Старбак снова перевел взгляд на Адама. — Джеймс шлет тебе наилучшие пожелания.

Шатер неожиданно затрясся, когда через входной полог согнувшись вошел мужчина. Это был Вашингтон Фалконер, его привлекательное лицо горело от гнева. Полковник Свинерд стоял за его спиной, но оставшись снаружи, под слабым солнечным светом, а Фалконер столкнулся с врагом лицом к лицу.

— Какого чёрта ты здесь делаешь, Старбак? — рявкнул генерал Фалконер.

— Разговариваю с Адамом, — спокойно ответил Старбак, подавив свою нервозность. Может, он и не любил Вашингтона Фалконера, но тот по-прежнему был могущественным противником и к тому же генералом.

— Встань, когда говоришь со мной, — велел Фалконер. — И положи оружие, — добавил он, когда Старбак послушно поднялся. Фалконер ошибочно принял это послушание за раболепие.

Генерал вошел в шатер, положив правую руку на рукоятку собственного револьвера, но теперь расслабился.

— Я приказал тебе покинуть ряды моего Легиона, Старбак, — сказал он, — а когда я отдал этот приказ, то имел в виду, чтобы ты находился подальше от моих людей. Всех моих людей, и особенно подальше от моей семьи. Тебе здесь не рады, даже в качестве гостя. Убирайся немедленно.

Генерал говорил с достоинством, не повышая голоса, чтобы любопытствующие зеваки не услышали стычку внутри палатки.

— А что если я не уйду? — спросил Старбак так же тихо.

На лице Фалконера дернулся один мускул, обозначив, что генерал на самом деле нервничает гораздо больше, чем пытается показать. Последний раз эти двое столкнулись лицом к лицу вечером после сражения при Манассасе, и той ночью унижен был Фалконер, а Старбак одержал триумф. Фалконер был настроен отомстить.