Гэллоуэй надеялся, что это риторический вопрос, но выражение лица священника предполагало, что он ожидает ответа. Майор попытался найти способ увильнуть от прямого ответа, но так и не нашел его.

- Шлюхи, сэр, - наконец признал он, покраснев от смущения, что использует подобное слово перед лицом Божьего человека.

- Именно, - подтвердил священник. - Женщины, не обладающие добродетелью. Так из-за чего же Фалконер поднял всю эту суматоху?

- У Адама очень чувствительная совесть, сэр.

- И он состоит в вашем полку, майор, благодаря моим деньгам, - резко заметил священник, опустив тот неудобный факт, что деньги для Конного полка Гэллоуэя на самом деле были собраны сотнями скромных и добросердечных людей по всей Новой Англии, - и я не позволю, чтобы делу Господа помешало какое-то неуместное сочувствие к падшим женщинам. Капитан Фалконер должен понять, что не может позволить себе иметь чувствительную совесть, только не на мои деньги!

- Вы поговорите с ним, сэр? - спросил Гэллоуэй.

- И немедленно! - сообщил священник и тут же вызвал Адама. Они отъехали достаточно далеко, чтобы вести разговор приватно, и преподобный потребовал ответа, какими именно свидетельствами располагает Адам для своего обвинения в убийстве.

- Свидетельствами из газет, сэр, - ответил Адам, - и своими собственными подозрениями относительно натуры капитана Блайза.

- Это газета южан, - священник с легкостью отмел первую часть свидетельств Адама.

- Так и есть, сэр.

- А второе доказательство основано лишь на вашей неприязни к капитану Блайзу? Вы полагаете, мы можем позволить себе роскошь подобных себялюбивых суждений в военное время?

- У меня есть основания для этой неприязни, сэр.

- Основания! Основания! - выплюнул эти слова преподобный Старбак. - Мы на войне, молодой человек, и не можем позволить себе стычки из-за пустяков!

Адам окаменел.

- Это капитан Блайз вызвал меня на дуэль, а не я.

- Вы назвали его лжецом! - заметил преподобный Старбак.

- Да сэр, назвал.

Преподобный Старбак печально покачал головой.

- Я разговаривал с Блайзом. Он заверил меня, дав слово джентльмена, что и понятия не имел о присутствии в таверне женщин, но признал, что мог и ошибиться, и всё, чего он от вас просит, это лишь согласиться с тем, что он никогда не продолжил бы стрельбу, если бы знал, что рискует жизнями женщин. Я ему верю, - преподобный Старбак сделал паузу, предоставляя Адаму шанс ответить согласием, но Адам сохранял упрямое молчание. - Во имя любви Господа нашего, - запротестовал священник, - вы и правда полагаете, что человек чести, офицер армии Соединенных Штатов, христианин, может напасть на женщин?