Некоторые мятежники погнались за сломленными янки по лугу, но их отогнал залп картечи. Одна пуля щелкнула по дулу захваченной пушки, и Старбак приказал солдатам вернуться к лесу. Он нагнулся над раненым канониром, чтобы спросить, не хочет ли тот, чтобы его унесли, но янки был уже мертв, а в его рот заползла муха. Старбак оставил его.

Вернувшись к краю леса, некоторые солдаты обхватили головы руками и заснули. Другие вглядывались усталыми глазами на восток, где словно морской туман лежал дым, а в кукурузе, на пастбище и в истрепанном лесу кричали покинутые раненые.

* * *

Основное сражение переместилось на юг, и сцена утреннего боя заполнилась измотанными выжившими, которые слишком ослабли, чтобы драться. Теперь гигантской мясорубкой служила заглубленная дорога. Батальон за батальоном янки шли под огонь мятежников, и батальон за батальоном погибали на открытом пространстве, но с востока приходили всё новые солдаты, добавляя новые смерти к богатой жатве этого дня.

Но мятежники тоже умирали. Дорога хотя и была настоящей мечтой для оборонявшихся, но имела один недостаток. Она шла прямо на восток от хейгерстаунской дороги, а потом резко сворачивала на юго-восток, так что как только янки разместили батарею к востоку от первого поворота дороги, то смогли накрыть упрямых конфедератов продольным огнем. Снаряды приземлялись на заглубленную дорогу, и ее крутые обочины увеличивали ущерб от каждого взрыва. Стрельба защитников стихала, но они всё равно отражали одну атаку за другой. Ирландцы из Нью-Йорка чуть не прорвались. Им сказали, что конфедераты — друзья британцев, и это оказалось достаточным стимулом, чтобы зеленые флаги двинулись вперед. На зеленых полотнищах были вышиты ирландские арфы, и солдаты пронесли их гораздо дальше, чем любой другой флаг до сих пор, но одной храбрости оказалось недостаточно, чтобы пройти под обстрелом последние смертоносные ярды. Один чернобородый верзила выкрикнул боевой клич по-гаэльски, торопя своих соотечественников, словно в одиночку мог выиграть войну и отомстить за своих, но его уложила пуля мятежника, и атака, как и многие другие, в конце концов превратилась под беспощадным огнем в кровавые ошметки. Ирландцы составили новый ряд тел, ближе к огненной преграде, чем другие, хотя на самой дороге, куда приземлялись снаряды, разрывая на клочки уже мертвые тела, тоже росла гора трупов конфедератов.

Другие солдаты гибли у реки, где провалились все попытки взять Рорбахский мост. На восточном берегу трупы громоздились словно баррикада, и сам вид этих мертвецов сдерживал ожидающие батальоны янки, которые знали, что может прийти их черед атаковать смертоносную переправу. Сюда приехал и Торн, который мог отдавать приказы от имени своего врага Макклелана. Он разыскал генерала Бернсайда на холме напротив моста.