Семь дротиков, прямых и тонких, увенчанных жалами.

Семь!

Никакие чары не отразят все сразу, и пусть потом оплошавшие демоны несут ответ перед кудесниками, не ведая, чей дротик из семи нашел цель и кого из метавших искать и карать!..

Метнули и замерли.

Кому повезет?

Повезло всем.

И боль семи смертей прояснила рассудок базилевса.

В грудь. В печень. В живот.

«Прости, сыночек!..»

Под сердце. Снова в печень. В шею.

«Удачи тебе, сынок!..»

Опять – в печень.

«Береги себя, родной!.. И помни меня…»

Не было боли. Совсем не было. Просто-напросто стало светло и пусто вокруг, и пальцы недоуменно скользнули по никчемной палке, которую миг тому сжимали крепко и трепетно.

– Ну что, пойдем? – спросил Эвмен, дружески усмехаясь, и Антигон отчего-то вовсе не удивился явлению давным-давно истлевшего в земле кардианца.

Только спросил, слегка морщась от невыносимой вони торопливо приближающихся азиатов:

– Ты?!

И услышал нетерпеливое:

– Я, я, кто же еще?! Протри глаза!

Глаза… глаза… глаза… – отозвалось это.