— Того жирного коротышку, сэр… того, с усами, что был здесь только что…

— Вы имеете в виду килладара? Если он откажется подчиниться…

— Я его застрелю, сэр.

— Вы все правильно поняли. — Додд улыбнулся. Он уже заглянул Хейксвиллу в душу и обнаружил, что она черна, как грязь. Полковника это устраивало наилучшим образом. — Сделаете все, как мне нужно, мистер Хейксвилл, и я произведу вас в капитаны. Ваш хавилдар говорит по-английски, не так ли?

— Немного, сэр.

— Объясните, чтобы он все понял. Дворцовую стражу следует отправить на стены.

— Они будут там, сэр, поверьте моему слову. А иначе пусть прощаются с жизнью.

— Вот и хорошо. Но сначала выждите десять минут.

— Будет исполнено, сэр. И всего вам наилучшего. — Хейксвилл взял под козырек, развернулся и поспешил к бастиону.

Додд удовлетворенно кивнул. Из повисшего над Внешним фортом дымового облака вылетали ракеты. Над бастионом все еще висело знамя Ману Баппу. Прислушавшись, полковник разобрал крики солдат, но понять, что именно они кричат, было невозможно из-за грома орудий. Встревоженные небывалым шумом прыгавшие во рву серебристо-серые обезьянки притихли и повернули черные мордочки к людям на стене Внутреннего форта, как будто вопрошая, откуда весь этот грохот и вонь и кому взбрело в голову испортить хороший день.

Что же касается Додда, то для него день складывался как нельзя лучше.

* * *

Рота легкой пехоты 33-го полка стояла чуть в стороне от дороги. Капитан Моррис умышленно отвел ее подальше, чтобы пропустить почти все штурмовые части и лишь потом пристроиться позади них. Таким образом он рассчитывал оказаться в арьергарде наступающей колонны, что обеспечивало относительную безопасность.

Выведя роту из-за камней, Моррис намеренно занял позицию за группой сипаев с лестницами и, идя во главе строя, бдительно следил, чтобы никто не забегал вперед.

— Держите строй, сержант, — покрикивал он на Грина. — Короче шаг!

Шарп шел сбоку от колонны, стараясь не выбиваться из заданного капитаном неспешного ритма. Менее чем за минуту они поднялись на небольшую высотку, с которой солдатам открылась крепость. На мгновение Шарп даже остановился, пораженный невероятной силой и плотностью огня, изливавшегося с оборонительных укреплений.

Больших орудий на позициях почти не осталось, их сбросили британские артиллеристы, но десятки, если не сотни мелких, многие из которых были едва ли крупнее мушкетона, стреляли, палили, били по атакующим из многочисленных амбразур, из-за башенок и зубцов почерневших от копоти крепостных стен. Сумятицы добавляли ракеты. Одни с шипением уносились в небо, но другие врезались в ряды наступающих, прошивая их подобно огненным иглам.