Шарп, поднявшись, встал на пути арабов, попытавшихся прийти на помощь товарищу. Палаш описал широкую дугу, сметая выброшенные клинки и высекая из стали искры. Верзила еще ворочался, но его кололи штыками со всех сторон, и длинная рубаха быстро пропитывалась кровью. Шотландцы, рыча, как звери, бросились вверх, и Шарп с Гаррардом последовали за ними. Они были уже в шаге от вершины, но арабы стояли насмерть, а их длинные одежды как будто поглощали удары. Пыль забивала горло, и люди уже не кричали, а только хрипели и кряхтели, отбиваясь, рубя и протыкая друг друга. Внезапно арабы, словно подчиняясь неслышному приказу, отступили. Но не все — один, сраженный выстрелом в спину, остался лежать. Шарп поднял голову и увидел на стене людей в красных мундирах. Очевидно, отряд, пробившийся в крепость через левую брешь, развернулся и атаковал неприятеля с тыла. — Вперед! — заорал он, и в следующую секунду все — шотландцы, рота Морриса и сипаи — хлынули в пролом, за которым их радостными криками встретили солдаты Шотландской бригады. Уцелевшие защитники крепости бежали к Южным воротам, чтобы через них отступить во Внутренний форт.

— Господи! — выдохнул Том Гаррард, приваливаясь к стене.

— Ты цел?

Гаррард кивнул.

— Господи… — повторил он, оглядываясь.

Неприятельские пушкари, остававшиеся у орудий до самого последнего момента, прыгали с огневых позиций и бежали к воротам. Преследовать их ни у кого не было сил. Победители довольствовались несколькими выстрелами.

Шарп остановился. В крепости воцарилось затишье: орудия умолкли, выскочившую из амбразуры с диким лаем собачонку один из сипаев успокоил добрым пинком, и лишь со стороны воротной башни еще доносились редкие выстрелы. Где-то южнее били пушки, но Шарп их не видел, как не видел и тех, по кому они стреляли. Справа лежал заросший сухой травой пустырь с двумя или тремя деревцами; слева солдаты Кении штурмовали воротную башню. Они медленно, но верно поднимались по ступеням, оттесняя горстку арабов. Последние сражались с отчаянной отвагой обреченных, однако силы их быстро таяли. Около сотни собравшихся под стеной красномундирников добивали защитников из мушкетов. Зажатые между огнем и сталью, арабы попытались сдаться, но полегли под ударами штыков. Остальные маратхи оставили Внешний форт, ища спасения за оврагом и стенами Внутреннего форта.

В одной из амбразур стояло деревянное корыто, и Шарп, подтянувшись, обнаружил, как и надеялся, что в нем еще осталась вода для орудий. Небольшие пушки были установлены на железных треногах и казались бы игрушечными, если бы не продемонстрировали свою убийственную эффективность при стрельбе прямой наводкой.