Сотни победителей плескались в озере за дворцом, и некоторые, сполоснув мундиры, развесили их на деревьях. Никто и не заметил, как из дворца выбрался тихонько неприметный человечек в серых от пыли бриджах и грязной, рваной рубахе. Стащив с ветки первый подвернувшийся мундир, он натянул его и, слегка прихрамывая, поспешил к захваченным с немалыми жертвами воротам. В свертке под мышкой лежали белый мундир и черная перевязь. Мужчина был невысокого роста, с жидкими прилизанными волосами, щека его то и дело подергивалась, а в глазах прыгал страх. Никто не обращал на него внимания, так как он ничем не отличался от других красномундирников, и потому с каждым шагом Обадайя Хейксвилл чувствовал себя все увереннее.

Он спешил. Спешил унести сокровища, спрятанные в ворохе тряпья. Выбраться за ворота, пройти во Внешний форт, а потом — куда глаза глядят. Главное — подальше. Сержант знал, что ему еще надо украсть лошадь. Лошадей в лагере хватало, но лучше найти бесхозную, чей хозяин погиб. Тогда ее не хватятся еще несколько дней. За это время он доберется до Мадраса. В Мадрасе можно продать несколько камешков, купить достойное платье и стать джентльменом. Обадайя Хейксвилл, джентльмен. А уж потом он вернется домой. В добрую старую Англию. В Англии богатым джентльменам живется хорошо.

На красномундирников сержант старался не смотреть. Они победили, и это было чертовски несправедливо. Если бы не они, он мог бы стать раджой или по крайней мере занять равное положение. Проклятые ублюдки все испортили! Бочком, не глядя по сторонам и не поднимая головы, Обадайя Хейксвилл пылил по дорожке к воротной башне. Уже близко. Какой-то офицер с обнаженным палашом остановился перед ямой со змеями, наклонился, присмотрелся и, пожав плечами, двинулся навстречу сержанту. Он был весь в крови, с непокрытой головой и глубокой раной на щеке. Они разминулись, и Хейксвилл облегченно выдохнул, мысленно поблагодарил небесных покровителей и заспешил к цели. Встречных почти не попадалось, а попадавшиеся слишком спешили принять участие в разделе добычи, чтобы отвлекаться на пустые разговоры с незнакомым солдатом. Хейксвилл ухмыльнулся. Он уйдет. Он богат. Он станет джентльменом.

Что-то острое кольнуло его в спину, и сержант застыл на месте.

— Я искал тебя, Обадайя, — произнес ненавистный голос. — Искал много дней.

Сержант повернулся, чтобы посмотреть в лицо Шарпу, но лицо это было перепачкано кровью, из-за чего Хейксвилл и не узнал офицера у ямы со змеями.

— Меня взяли в плен, — захныкал сержант. — Я был в плену.