А мы – чё? Ну, апельсины… что такого?

Однако медики были непреклонны. И исполнительны. По радио немедля доложили на берег своему начальству. Начальство на берегу сказало «угу» и дало сутки на устранение замечаний. А ДОМ – вот он, рядом, истекающих жён в бинокуляр видно.

– Да вы обалдели, что ли?! Какая чума? Какая, к херам, малярия? Ну, накупили апельсинчиков... для дома, для семьи – это что, контрабанда?!

– Контрабанда – не наше дело, – сказали медики. – Наше дело – санитария. Апельсины, ага. А отвечать кто будет? Расползутся они по всему городу – а последствия?

– Да какие, ёш твою медь, последствия?! Мы их четыре месяца жрали – хоть бы что! Глумитесь, что ли?!

Медики-педики… ни хрена мы им не доказали. Они сказали, что сию же минуту доложат по радио на берег, а ещё через полчаса рапорт будет лежать на столе командующего флотом. И вся любовь.

Представляете, да? Боевой корабль Краснознамённого Черноморского флота, под завязку заваленный апельсинами. Ну? Что скажет Ком?

А может, за борт их?

– Вы что?! – замахали руками медики. – Эпидемия! Эпизоотия! А-а-а-а!!!

И командир принял единственно верное решение:

– Всем жрать апельсины! Жрать, понятно?! Чтоб за два дня ни одного на борту не было! Устроили тут, бляха-муха! Мичуринцы! Не корабль, а склад фруктовый!

И первый двинул к себе в каюту. Уничтожать собственные запасы. Уж очень ДОМОЙ хотелось...

А меньше четырёх ящиков никто в Бизерте не брал. Команда, давясь, изничтожала запасы контрабандного товара, не пугаясь ни оспы, ни чумы. Чёрт подери, почти двое суток торчали на внешнем рейде. Не переставая, экипаж чистил, чавкал, жевал, глотал. И швырял за борт корки. Корки уплывали в сторону Евпатории. Медики следили, чтоб целые апельсины не летели за борт. С берега спрашивали, чего мы тут застряли. Мы отвечали (и медики тоже), что устраняем замечания.

Завтрак – апельсины. Обед – апельсины. Ужин – апельсины. Между плановыми приёмами пищи – английский ланч и детсадовский полдник. С апельсинчиком. Вечерний чай – само собой, по три фрукта на рыло. К вечеру первого же дня слово «апельсин» бесило, как политзанятия в субботу. Медики уплетали апельсины вместе с нами – знаете, есть такое общеизвестное выражение «на шару». Фрукты-то клёвые были, наливные, ярко-оранжевые, упругие и сочные.

Впервые в истории всех флотов всех времён и народов без пяти минут демобилизованные годки не отбирали у салаг десерт, а впихивали его в них насильно. Животы не болели, нет. Но уже почти тошнило – слишком уж много их было, гадости этой цитрусовой.

Под закат вторых суток экипаж благополучно закончил затопление последнего ящика из-под проклятых апельсинов и пошёл вязаться к родному пирсу в любимой Карантинной бухте. Медики удрали на берег раньше, вызвав катер. Ну, здравствуй, МИЛЫЙ ДОМ!