– Нет, но это переходит все границы! Серега, ты только вдумайся, они требуют, чтобы мы сдавались. Наглость, которой мир еще не видел! – похоже, шефа это действительно задевало. – Ты только подумай, нам, русским, кричат «сдавайся!» И все бы еще ничего, так еще и кричат по-немецки…

Голос стал отчетливее, его источник приближался. Кроме слов послышался гул работающего двигателя.

– С катера вещают. Эх, что же вы ребятки гранатометом не обзавелись? Недоработка у вас. Уж я бы тогда не промахнулся! – продолжал возмущаться шеф. Я не успел ничего ответить, как громкоговоритель зазвучал с новыми интонациями. Михалыч на минуту замолчал, по-прежнему продолжая качать головой. Помрачнел чуточку сильнее, посмотрел на меня. – Пластинку сменили. Теперь угрожать начали. Говорят, если до вечера не выйдем, они убьют одного из членов команды, утром еще одного…

– Надо действовать, меньше чем через час стемнеет!

– Не могу с тобой не согласиться, надо. А вот панику разводить не надо! – частично согласился со мной Михалыч. – Пока это только слова и в ближайшее время они останутся словами. Казнить заложника без свидетелей, более того, без уверенности в том, что об этом их действии знает хоть кто-нибудь, никто не станет. Тем не менее, хватит размышлять и планировать, давайте переходить к решительным действиям. Хотелось, чтобы к утру наши ряды заметно пополнились.

Константин Михалыч прошел мимо меня и скрылся в темноте подземелий. Я поспешил следом. Несколько минут спустя мы остановились у горы строительного мусора, у баррикады, которую создали своими же руками. Шеф схватил большую бетонную глыбу, поднатужился, поднял перед собой, отнес в сторону, бросил, вытер лоб рукавом, посмотрел на нас с Витькой, удивленно мигающих глазами.

– Ну, и чего это мы стоим? Давайте, за дело! Сами горы мусора нанесли, а убирать я должен?

Понемногу проход расчищался. В верхней его части образовалась внушительная дыра. Через нее можно было просунуть руку, даже две, но этого было мало.

Михалыч схватил очередной валун, я решился возразить:

– Михалыч, простите, но нам лучше сверху разбирать.

– Там камни мелкие.

– Именно, думаю, не стоит слишком сильно расширять отверстие, все может случиться, возможно, тоннель придется оборонять!

Константин Михайлович мрачно посмотрел на меня, посветил в глаза фонариком, убрал свет, покачал головой.

– Вот все мне в тебе Серега нравится, только пессимист ты, каких мало. Нет в тебе позитивного мышления, но ничего, мы это исправим. Что? Даже и не думай, не возражай, а главное, не говори что ты реалист. Реалистов я на дух не переношу, у них ни иллюзий, ни предубеждений. Но так и быть, не стану спорить, признаю – ты прав. Но прав в другом. Сверху мы быстрее освободим проход. Нам главное что? Нам чуточку расчистить дорогу, чтобы мы вдвоем протиснулись, а там уже…