Жаль только, что его воины сумели захватить лишь двух орлов. Третий куда-то пропал. Именно это и вынудило Арминия подняться с одеял. Без третьего орла победа будет неполной, пусть даже он и сокрушил римскую армию. Золотые птицы – символы могущества Рима, живые сердца каждого легиона. Они – высочайшая награда его союзникам за их доблесть. Другой такой наградой была голова Вара. Ее он отошлет Марободу, вождю маркоманов, чтобы заручиться его поддержкой в войне против Рима. Орла Девятнадцатого легиона он подарил бруктерам. Воины этого племени нанесли римлянам тяжелейшие потери. Орел Двадцатого легиона достался хавкам. Они подтянулись к месту сражения последними, зато в количестве шести тысяч воинов. Не имея третьего орла, Арминий не мог вручить марсам обещанную награду за их доблесть. Жаль, золотой орел наверняка скрепил бы союз херусков и марсов. Пусть их племя невелико, но это не помешало им уничтожить старших офицеров и их охрану. Надо признать, что это был решающий момент – после него сопротивление римлян начало таять на глазах.

Внезапно до Арминия донесся душераздирающий вопль. Впрочем, не первый – следовавшие за воинами женщины уже здесь. Они медленно пробирались между мертвыми телами в поисках денег или других сокровищ. Любой, кто был еще жив, получал удар ножом между ребрами. Видимо, эта жертва удостоилась иной чести. Вопль повторялся раз за разом, крик агонии и отчаяния. Охваченный любопытством, Арминий направил коня туда, откуда тот раздавался, к поляне между деревьями, частично скрытой построенной им насыпью. Он подъехал ближе. В следующий миг солнечный луч отразился от какого-то металлического предмета. Тот оказался забралом кавалерийского шлема, причем стояло оно вертикально, как если бы прикрывало лицо отрубленной головы. Остальной части шлема не было, а с самого забрала кто-то уже содрал мечом дорогое серебряное покрытие. Казалось, будто пустые глазницы наблюдают за Арминием. Не выдержав их взгляда, он отвернулся. Боги, пусть это будет забрало Туберона! Даже в эти минуты херуск испытывал к трибуну неистребимую ненависть. К его великой досаде, среди убитых или захваченных военачальников Туберона не оказалось. Арминий не удивился бы, если этот скользкий гаденыш сбежал.

Увы, римлянин, которого пытали четверо воинов, не был Тубероном. Судя по валявшимся на земле доспехам и шлему, это был рядовой легионер. Какие раны он получил в бою, этого Арминий не узнал, так как у солдата был отрезан язык. Его перемазанный кровью рот исторгал пронзительные вопли, а сам он стоял на коленях, в мольбе воздев к своим мучителям руки.