Шмидт приходил в себя уже пятнадцать минут. Чтобы исключить случайности, надежно связал своего будущего собеседника, а ноги привязал к ножкам стула. В рот затолкал кляп – вдруг Густав орать вздумает. Стул подвинул вплотную к стене для предупреждения возможных падений. Похлопав по щекам, помог Густаву очнуться.

– Вы меня понимаете? – спросил пленника. – Если да, то кивните головой.

Шмидт несколько раз вяло опустил голову.

– Я избавлю вас от кляпа, но только прошу не кричать. Я могу рассчитывать на ваше благоразумие?

Густав выразил согласие, несколько раз кивнув головой.

– Что с Йошкой? – первым делом и дрожащим голосом поинтересовался Шмидт, как только его рот стал свободным. Для меня это был добрый знак того, насколько немец дорожил мальчиком.

– С мальчиком все хорошо, он крепко спит, не надо беспокоиться.

– Вы ему не причините вреда? – испуганно спросил связанный немец.

– Все зависит от вас, Густав. Будете вести себя нормально, никто не пострадает, ни вы, ни ваш друг.

– Предполагал, что моя страсть рано или поздно заведет меня в искусно расставленную ловушку. Но даже в кошмарном сне не представлял, что устроителем ловушки станет мой соотечественник. Кто вы? Что вам от меня надо? Как вас зовут?

– Называйте меня Генрихом. Всякое в жизни бывает. Не мне быть вашим судьею. Меня, честно говоря, подобные вещи не раздражают, пока меня не затрагивают непосредственно. Слава Богу, никогда с подобными отношениями не сталкивался. Я, знаете ли, большой поклонник женской красоты, потому и захаживаю в заведение Марыси. Содомия – ваш выбор, ваша жизнь. Грех ли ваш это или что иное – не знаю и, повторюсь, судить не берусь. Раз уж вы так устроены, что ж… Дело ваше. Уточню: ваше личное, если не обращать внимания на возраст вашего любовника. Был бы он взрослым мужчиной – я бы прошел мимо. Но он же совсем еще ребенок. Как же так? Мы с вами – немцы, порядок у нас в крови, как мне пройти мимо совращения малолетнего и не доложить полицейским чинам? Как мне поступить? Заявить на вас, сломать вашу карьеру и саму жизнь, а мальчика – в приют, где жизнь, ой, как тяжела, особенно учитывая, кого вы из него сделали. Что, Густав? Что будем делать? Я никому не хочу делать ничего плохого, ни вам, ни вашему Йошке. Но я же законопослушный гражданин, я – немец. Ситуация противна моей совести. В какое положение вы всех нас поставили? Хотите поговорить – давайте. Давайте поговорим и, возможно, подчеркиваю – возможно, вы получите ответы на свои вопросы. Возможно, мы с вами даже придем к обоюдовыгодному решению столь щекотливого вопроса. Для начала расскажите о себе, чтобы я не относился к вам, как к какому-то незнакомцу. Ну, скажите, Густав, для начала: а когда у вас произошло смещение внимания в сторону мужского пола?