– Да, договорились, и я в целом, хотя и вынужденно, но принял ваше предложение. Однако, Генрих, вы можете мне говорить что угодно, но меня не обманывает ваше абсолютное спокойствие, практически без эмоций речь, ваши движения, и особенно ваш взгляд. Мне кажется, вы можете легко лишить жизни человека, не испытывая абсолютно никакого душевного волнения, – обреченно завершил мой собеседник.

При всей доброжелательности атмосферы, которую, как мне кажется, я усиленно пытался создать для наиболее благоприятного завершения диалога, тревога так и витала вокруг нас. При кажущемся внешнем спокойствии и уверенности, которые я демонстрировал германцу в течение всей беседы, я весь извелся, взмок от нервного напряжения, и мне хотелось одного: завершить вербовочную беседу, добиться победы над противником. Но в голове все время звучали слова гера Леманна, моего мудрого наставника, о том, что надо постараться после этой встречи расстаться если не друзьями, то в лучшем случае партнерами. Но ни в коем случае не врагами.

Я в ходе беседы и сам понимал, что Герт прав. Надо проявить терпение и такт, убедить человека своими аргументами. Этим и продолжу заниматься. А то, что Густав высмотрел во мне потенциальную безжалостность, то, на мой взгляд, он ошибается, в моей речи достаточно положительных эмоций, и я не делаю зверское лицо. Наличие фотографий, подтверждающих тайный порок немецкого офицера, уже сыграло свою роль, навечно зафиксировалось в его памяти, поэтому не буду перегибать палку. Ситуация находилась полностью под моим контролем.

– Итак, Густав, если я вас правильно понял, то, опасаясь за свою и мальчика жизнь, а также не желая раскрытия вашей любовной связи перед руководством, вы выражаете согласие на сотрудничество и передачу интересующих меня сведений?

– Соглашусь, если вы заверите меня, что не работаете на французов и британцев. Наивное требование, признаю, но для меня это очень важно, готов даже поверить вам на слово.

– Могу вам с уверенностью сказать: они мне не друзья. Более того, мы приближаемся к той части нашей беседы, когда я вам отвечу на вопросы и сообщу нечто удивительное, во что действительно трудно поверить. Но вы, пожалуйста, объясните природу этой нелюбви к представителям Англии и Франции? Может быть, еще какая-нибудь страна вам не нравится?

– Хорошо, расскажу, – грустно ответил Густав, – Все дело в том, что три года назад в Гамбурге пьяные французские и британские моряки беспричинно убили моего друга Юргена. Забили его насмерть ради пьяной забавы. Мой друг погиб страшной смертью и очень мучился от ран перед кончиной.