— А, ясно. Ну что, идем?

— Идите за мной.

Здание было большим, с огромными витражами, но не во всех окнах остались стекла. Большинство оказались забиты досками и затянуты мешковиной. Я его помнил, не раз проезжал мимо на своем байке, сохранилось оно до наших времен, но сейчас выглядело другим.

— Бомба упала, — пояснил Леонид, заметив, как мы разглядываем фасад здания.

Мы прошли внутрь, где я попал в руки редактора в форме батальонного комиссара, и тут началось…

Почти три часа я заучивал речь, что была написана для меня. Некоторые места мне не нравились, я так и говорил Павлу Анатольевичу, ответственному редактору.

— Картонно больно. Не по-настоящему.

Некоторые моменты мы переписывали, другие вообще стирали, кое-что добавляли. Оказалось, Павел Анатольевич был тут так же и цензором. Совмещал, так сказать.

То, что я буду выступать по радио, редактор сообщил еще вчера вечером и подтвердил сегодня утром. И вот в два часа дня мы с диктором Всесоюзного радио Эммануилом Михайловичем Тобиашем начали нашу двухчасовую программу. Когда я услышал, сколько буду выступать, то впал в шок. Ну десять минут, двадцать, ну тридцать в крайнем случае… Но два часа!!! Что они от меня хотят? Ладно, хоть перерыв будет для ежечасных новостей. Магнитофонов не было, и сделать запись не могли, так что пришлось общаться вживую.

Что хотят, я узнал, когда прочитал свою речь и пообщался с редактором. После чего мы пробежались по тексту, проверяя, все ли я усвоил. Кстати, когда он закончил, то, встав с очень довольным видом, сказал:

— Меня не обманули, вы очень легкий в общении человек, мгновенно находите ответы на самые неожиданные вопросы. Это хорошо. Вам будет легко адаптироваться и вы не будете теряться, когда выйдете в прямой эфир. Теперь давайте еще раз, по вашим песням. Те, что вы предложили, мне понравились, но сами понимаете, все петь вы не сможете, только небольшие отрывки. Для ознакомления с вашим творчеством. Но одну споете полностью.

— Это понятно, но почему все они разные? Тут и про войну, и про любовь, и про жизнь?

— Я хочу показать, какой вы человек, а это более чем покажет, какой вы писатель. Вы не думали о карьере певца?

— Думал, но не рано ли? Война все-таки?

— Для этого не рано… Вы их уже зарегистрировали?

— Нет еще, как раз хотел, мне дали несколько дней отдыха, вот думал заняться.

— Я вам в этом помогу, но завтра. После эфира поговорим, хорошо?

— Спасибо.

— Ну что, все запомнили?

— Да, конечно, тут ничего сложного, мне фактически нужно оставаться самим собой.