Вечером двадцать четвёртого декабря, в канун католического Рождества, мы пришвартовались у пирса Консепсьон, где нашу делегацию в том же составе почётный караул отконвоировал на ночную службу, а затем на сам праздник во дворце капитан-генерала. Им был не наш старый знакомый Киньонес, а Алонсо Гарсия Рамон, зато военным министром всё ещё был Гонсало де Вальдивия, дядя Ваниной жены Марии. Так что встретили нас достаточно дружелюбно, но задержаться не предложили, и утром двадцать пятого мы отправились обратно на "Победу" – отсыпаться. Как бы то ни было, наша короткая остановка пошла на пользу – за вечер и утро "Колечицкий" сумел дозаправить и "Мивок", и "Победу".

Утром двадцать девятого декабря мы почувствовали близость Антарктики – сильный юго-западный ветер, пятиметровые волны, ледяной дождь, перемежающийся со снегом… И опять немалая часть пассажиров заболела морской болезнью, хотя меня это, как ни странно, затронуло меньше, чем в прошлый раз. И во второй половине дня тридцать первого декабря мы подошли к архипелагу Кремера, известного в нашей истории как Фольклендские острова, и высадились на острове Ольги, названном в честь святой покровительницы матушки Ольги. Надо было прийти в себя, ещё раз пополнить запасы пресной воды, а заодно и отпраздновать Новый Год. Представьте себе – земля под ногами, звёзды над головой, ни качки, ни волнения… да и температура поднялась до пятнадцати градусов. Лепота! Против были разве что галдящие пингвины, не слишком довольные нашим соседством.

Там мы по требованию Ренаты остались ещё на день, ведь нашим немногим дамам, и не только им, нужно было отдохнуть от качки. Оказалось, что у нас с собой были две модульные бани, и ребята быстренько установили их на берегу, рядом с одним из озёр. Париться в такой бане могли одновременно по нескольку десятков человек, а для отдыха установили палатки, где столы были завалены обильными остатками новогоднего ужина. Так что праздник удался на славу.

Именно тогда я разговорился с Ренатой, которая выпила лишний стаканчик вина и разоткровенничалась. Жизнь у неё, увы, так и не сложилась – после возвращения из России, она выскочила замуж за подполковника Алексея Стайко, одного из "москвичей". Но детей у них так и не получилось, а, если учесть, что и первый её брак, ещё в двадцатом веке, был бездетным, она, скорее всего, бесплодна. Но в двадцатом веке она испугалась делать анализы, а в Русской Америке и оборудования такого нет. С Алексеем же отношения у неё быстро испортились, но разлучила их его смерть от неожиданного инсульта, в котором она винила себя – за то, что устраивала ему постоянные скандалы. Вот и пошла она в экспедицию, чтобы отвлечься.