Пленум начался как обычно с отчетных докладов министров республик и этим он ничем не отличался от других заседаний посвященных проблемах сельского хозяйства, были обсуждены вопросы о пенсиях и пособиях колхозникам, о повышении заработной платы работникам просвещения, здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства, торговли, общественного питания и других отраслей народного хозяйства, о пятидневной рабочей неделе с двумя выходными днями. Единственное оживление возникло при обсуждении доклада Суслова о развитии мирового коммунистического движения, где в очередной раз был поднят вопрос об расширению помощи Египту.

— Нам бы о себе больше подумать, — проворчал Микоян, — и так все лучшее отправляем в Африку, как в прорву уходит, а тамошние крестьяне технику на раз гробят, для них же это все бесплатно.

— Ты вот что, Анастас, — нахмурился Хрущев, — помолчал бы лишний раз, больше бы пользы было. Может быть кто-то скажет что и Кубе не надо помогать?

— Кубинцам помогать надо, — решил подать голос Брежнев, — вот только и работу с ними тоже надо провести, а то ведь готовы хоть завтра кинуться с Америкой воевать.

— А что в этом плохого? — Продолжал давить авторитетом Никита Сергеевич. — Пусть американцы тоже поволнуются немного.

— Пусть, — кивнул Леонид Ильич, — но после того как США взяли на себя обязательства не проводить интервенцию против Кубы и не поддерживать кубинских контрреволюционеров, мы тоже взяли на себя определенные обязательства. А если кубинцы опять попытаются снова нас в конфликт с американцами втравить?

— Ты, Леонид, не о том говоришь, — первый секретарь ЦК, принялся копаться в своей папке, — лучше бы следил за своей работой, а то за что ни возьмись везде недоработки. Не тянешь ты должность второго секретаря, вроде бы столько времени на партийной работе, а толку от тебя никакого.

Найдя нужный документ, Никита Сергеевич с явным удовольствием зачитал все прегрешения Леонида Ильича, а потом дал ему нелестную характеристику, в конце вообще обозвал его дураком, и уже это послужило поводом для выступления Шелепина. Ничего нового Александр Николаевич не сказал, он отметил, что стиль управления Никиты Хрущева порочный, руководитель всем даёт клички и прозвища и ни с кем не считается. Следом взял слово Кириленко, который проехался по нарушению Хрущевым ленинских принципов управления, а также нарушению принципов коллективного управления страной.

Видя, что дело обретает нехороший оборот, Хрущев попытался свернуть пленум, но «соратники» не дали ему этого сделать и продолжили обсуждение своего руководителя в прежнем ключе: