– Ага, опять пойди, скажешь герцогу твоему все отдать? – насуплено сказал Афанасий.

– В корень зришь, дорогой мой дипломат! – Литвинов заулыбался, – хоть Яков сам и лютеранин, но к различным другим конфессиям относится терпимо. У него и католики, и иудеи, и прочие лютеране разных течений на земле живут и, в общем-то, не бедствуют. И уважают его как правителя. И если встанет вопрос, под чью руку идти, православного русского Царя, или лютеранского немца Герцога, то и литвины, что католики, что лютеране, и немцы эстляндскии и ливонские и прусские, что лютеране, и что католики все, ну или почти все скажут – к герцогу Якову пойдем. Если у них не будет другого выбора. Самые упертые конечно вообще уедут. В основном католики. Ну, так их на тех землях, что я в сторону царя нарезал не так и много. Вот смотри – если границу пустить по Сану от истока, до впадения в Вислу, и затем по Висле до устья, то, во-первых, получим надежную, и четко определенную границу, во-вторых такую реку армией быстро не преодолеешь, что тоже плюс, и в-третьих поделимся с поляками удобной дорогой к морю. И вроде как их не обездолим в этом вопросе, а что не так, то можно и пушки на берегу поставить.

А чтобы недовольных было, как можно меньше, все земли с преобладающим лютеранским и католическим населением передать под управление Якову Вильгельмовичу. Разрешив ему оставить уклад в тех местах привычный и вводить определенные послабления, для уменьшения недовольства, принадлежности этих земель Москве. Ну, как-то так. Что скажешь?

– Ох хо хонюшки, Александр. Твои бы речи да Господу в уши, – Афанасий Лаврентьевич перекрестился, – все ты правильно вроде сказал, да как же до царя это все донести!

– А всему свое время. Вот ближе к осени посмотрим, как оно все получится, так и начнёшь государя правильными речами настраивать на путь в светлое будущее. А я по мере сил, тебе в этом словом и по возможности делом помогать буду.

– Ну, ежели так, то тогда конечно, да! – Ордин потянулся к бутылке с водкой, – давай, что ли выпьем по маленькой, тебе на посошок?

* * *

Февраль 1655 года

– Ну, стало быть, за День защитника Отечества! – Литвинов встал, и поднял стакан зеленоватого стекла. Рядом поднялись Мусаев и Шмидт, подняв свои порции хлебного вина. Раздался звук соприкосновения стеклянной посуды, и товарищи опрокинули содержимое внутрь.

– А вот, ты скажи мне Саша, как мы будем защищать Отечество от зарождающейся Английской империи, над которой в ближайшие 300 лет, Солнце не заходило? – Владимир Сергеевич положил небольшой груздь на кусочек черного хлеба, и отправил эту гастрономическую композицию в рот.