— Ну, я тогда побежала.

— Беги. Под машину только не попади.

— Теперь ни-за-что.

Девушка чмокнула Михаила в щёку и, ещё раз оглядев себя в зеркале, быстро вышла из спальни. Через десяток секунд на улице щёлкнул замок. Хлопнула, закрываясь, калитка.

«Какая же она всё-таки… славная».

Улыбнувшись собственным мыслям, Смирнов встал и прошёлся по дому, прикидывая, как поступить. Обратный билет с «открытой» датой до Мюнхена лежал в гостиничном номере. В принципе, можно было бы задержаться здесь ещё на денёк — контейнер с закладкой требовалось передать куратору из кёльнской резидентуры в течение ближайших трёх суток. Времени, по любому, хватало. И на то, чтобы встретиться завтра с Анной, и на то, чтобы без проблем довести до конца свой этап операции…

Взгляд снова уткнулся в висящие на стене фотографии.

Штабс-капитан русской Добровольческой армии. Нескладная девчушка с косичками и архиепископ Макариос. Двое мужчин с автоматами…

В горле неожиданно запершило.

От накативших воспоминаний капитану стало не по себе. Он никогда не был, да и не мог быть в Смирне начала века, в Критских горах в 43-м, на крыше президентского дворца в Никосии…

И тем не менее он как наяву видел сейчас свинцовые воды залива и горящую набережную, мелькающие среди развалин каски немецких десантников, дымный след реактивной гранаты, устремившейся к замершему под пальмами БТРу… Как будто он там действительно был с теми, кто на фотографиях. Словно это он сам вылавливал из воды потерявшего маму парнишку, палил из трофейного МГ по штурмующим перевал фрицам, бил морды наглым британским «томми», подбивал из РПГ-2 вражеские бронемашины и закрывал от случайной пули юную Анну Смирну…

А ещё в памяти всплыли чьи-то слова, сказанные вроде недавно, но кем и при каких обстоятельствах — этого Михаил вспомнить так и не смог:

«Когда тебе придётся решать, что важнее — строго придерживаться инструкций или забить на них и поступить, как велят эмоции — не спеши. Прежде чем что-то решить, подумай, что в данный конкретный момент важнее именно для тебя и, возможно, кого-то ещё, близкого, чья судьба будет тебе небезразлична. И это вовсе не выбор между долгом и совестью. Выбирать, скорее всего, предстоит между прошлым и будущим…»

Капитан медленно провёл рукой по лицу. Ещё раз взглянул на пожелтевшие карточки. Замер, раздумывая. А затем, будто очнувшись от наваждения, сгрёб в охапку одежду и бросился к двери, потешно подпрыгивая на ходу, пытаясь попасть ногой в запутавшуюся штанину…

К автобусу он еле успел. Машина к остановке уже подъехала, скопившиеся на обочине люди входили в переднюю дверь. Анна в этой очереди была последней.