Чуткий водитель кивнул, "Лорин-Дитрих" на удивление ровно тронул с места.

Катрин пыталась успокоиться, но не очень получалось. Доставали мысли сугубо сюрреалистические, типа прыжка всем автомобильным экипажем куда-нибудь в меловой период, на берега теплого болота с меланхоличными диплодоками и любознательными крокодилами-антропофагами. Завернутый в пальто Ганн явно пришел в себя, и, хотя дергаться не пытался, совершенно неясно, что у него на уме. Хотя, конечно, чип у полит-координатора явно индивидуальный, крупные объекты с собой не потянет. Лоуд как-то упоминала, что в недалеком будущем изобретут развлекательные "попрыгунки", которые почти сразу и запретят в силу полной "ненужности, аморальности и опасности для здоровья". Но в каком варианте будущего это произойдет и не враки ли это вообще, оставалось неясно — оборотень частенько несет всякое-разное, не затрудняя себя объяснениями и достоверностью. Но получается, басня об индивидуальных чипах вполне себе правда.

Все ж какая дрянь эти "прыжки". Особенно в компании неадекватов типа полит-координаторов.

Притормаживая перед мостом, Колька обернулся и нахлобучил на голову шпионки свою шоферскую фуражку.

— Ловко, — удивилась Катрин. — С чего такая галантность?

— Ветерок, считайте, вообще ноябрьский. А у вас голова влажная. Волосы жалко, потому как красивые, — объяснил рыцарственный гонщик.

Ветер, действительно был холодноват. И вообще Катрин была сыта северной столицей по горло.

Прибытие следовательской группы в Смольный не осталось незамеченным. Когда конвоировали задержанного шпиона-попрыгуна многолюдными коридорами, следовательскую группу опережал слух: отдел Островитянской еще одного подрывника поймал! По лестнице едва пропихались — народу сбежалось уйма.

— Мало вы его измордовали, — сетовал седоусый красногвардеец. — Таких на месте стрелять надо.

— Только после окончания следствия, — отрезала Катрин. — Пусть рассказывает.

— Так тоже верно, — признал рабочий. — Ну, Орготделу виднее. Дожимайте его, змея мелкого.

— А он чего, из офицеров? — крикнул с верхнего пролета парень в мохнатой папахе, опасно наваливаясь на перила животом и указывая на шинель с погонами на плечах Катрин — по виду явно трофейную.

— Вы, товарищ, поосторожнее, не свалитесь ненароком, — холодно посоветовал шагавший за подконвойным Лисицын. — Шинель моя. И никакие офицеры гарнизона в террористических актах не замешаны. Это я вам как представитель штаба Округа заявляю.

— Да мы ж не про вас, а про других, — малость стушевался парень, и оглянувшись, сообщил кому-то. — На Воскресенской шпиона поймали. Офицеры от моста заметили, а наши прямо в воде за жабры взяли. Веслом глушили, во как оно!