Пуля ударила в пол недалече от колена шпионки. Катрин спешно откатилась за витрину — у "расписных" тоже обнаружился резерв — стреляли с тыла, со стороны соседнего зала, помнится он наречен Западно-средневековым. Хорошо что силы врага скромны — там только два ствола. Но продолжают упрямо бить по конечностям — выходит, нужна им "фрау Катарина" живою просто позарез.

Ситуация усугубилась — под перекрестным огнем всегда трудновато, а тут еще и помещение специфическое. Но из "средневековья" почему-то больше не стреляли.

Шпионка на всякий случай сместилась дальше к стене и за постаментом рыцарского чучела (снизу опознавался как кастенбрустский доспех XV века, но присматриваться некогда) столкнулась с рыжим мальчуганом.

— Начинаю разочаровываться в боевой составляющей Общего орготдела, — скорбно поведал л-ребенок. — Где твой Москаленко со своими шмондюками?

— Щас будут, — заверила Катрин и дважды выстрелила из-под рыцарского меча-"бастарда". Предмет вооружения не удержался и с грохотом рухнул на пол.

— Могло бы и на жопу. Толком экспонат прицепить не могут. Не музейщики, а… — нелицеприятно раскритиковал л-мальчик, стремительно убегая на четвереньках за витрины…

"Попутчики" все же не затерялись в бесконечном музее — в зале итальянской живописи застучали автоматы, кто-то матерно предложил врагу почетную капитуляцию. "Расписные", естественно, принимать предложение отказались, начали отступать в сторону французской классики XVIII века. Дважды бабахнули гранаты, на этом непростительная порча шедевров мирового искусства завершилась.

— Я так и знала, что бомбами кончится, — чересчур громко отметила товарищ Островитянская — она уже вполне в своем, женственном образе сидела на полу, изящно, двумя мизинцами затыкая уши.

— Не стрелять! Мы здесь! — заорала Катрин межвременно-революционным бойцам, и сделала знак напарнице, намекая на достойное преображение. Конечно, "попутчики" догадываются об истинной судьбе героической "ИО наркома", но принципы конспирации нужно соблюдать.

— Постой, а чем воняет? — спохватилась профессор, неохотно принимая облик, славного, но безымянного кронштадца.

По ощущениям Катрин, пахло разгоряченными "маузерами" и опустошенными гильзами. Хотя, нет, еще что-то… озон, как после грозы?

— А этот шмондюк-то где?! — л-матрос резво подскочил на ноги. Катрин запрыгала следом — кувыркание по полу на пользу отшибленной ноге не пошло — травма весьма и весьма чувствовалось.

— Ушел! — в ярости взревел л-матрос, шаркая, растирая подошвой башмака кровавые потеки на полу.

Иваноффа действительно не было. Вот тянулся темный след от простреленной ноги, и все… Дальше чисто. Валялась круглая крышка от чего-то похожего на термос.