Встречали нас восторженные толпы горожан, многочисленные стражники и важные чиновники. Горожане радовались избавлению от очередной угрозы, стражники хмурились, готовясь к общению с большим контингентом пленников, а чиновники молчаливо предвкушали лёгкие доходы. На их лицах так и светилось желание обобрать вернувшихся героев до последней нитки. Едва позволив мне завершить необходимые формальности с оформлением грузов и передачей пленных, меня тут же жестко взяли в оборот. К гильдейскому зданию довели под настоящим конвоем из десятка стражников и пары незнакомых наёмников. И сразу же начались вопросы, вернее - допросы, к которым я за время пути хорошо подготовился. Мне претензию - я отчёт. Чётко по стандартной форме, формально уже не подкопаться. Ещё претензия - получи пункты текущего договора нашего отряда самообороны с городом. Всё чётко и недвусмысленно, к тому же заверено волей самых уважаемых людей гильдии и города. Я буквально измывался над чинушами, постепенно осознающими всю глубину нежданного облома их самых лучших и приятных ожиданий. Поживиться им никто не даст. Более того - заставят строго соблюдать все договоры и выполнять принятые в спешке обязательства до самого последнего пункта. Но нервы мне всё равно изрядно потрепали, покинув гильдейское здание с глубокой печалью на холёных лицах.

Следом заявились важные представители купеческой гильдии. Уверенные такие, гордые и надменные. Естественно не с искренними благодарностями, а с жесткими требованиями и длинным списком претензий. Надеялись задавить авторитетами молодого и неопытного командира. Купцы-скандалисты теперь желали не только возвращения захваченного разбойниками имущества, но и большой компенсации морального ущерба от их освободителей, так как те сразу не выполнили их исключительно законные требования. Кстати, если бы я пошел у них на поводу, то тогда получил бы уже большие проблемы с чиновниками, ибо по договору отряд обязан сдать всю добычу городским перекупщикам для последующей реализации. Исключение составляют лишь крестьяне и их отбитое у разбойников имущество. О чём прямо и заявил представителям купцов, потребовав немедленно выплатить моему отряду положенные деньги за спасение их подопечных, причём, по существенно повышенным на время войны расценкам и на основании договора между гильдиями наёмников и купцов. А сумма-то выходила весьма приличная, учитывая статус спасённых торгашей и известную опасность разбойничьей шайки, которой они попались. Сразу же подключил к решению вопроса клерка гильдии наёмников, пообещав ему десять процентов от выбитой из купцов суммы. Дальше спор пошел практически без моего участия, а постепенно мрачнеющие лица представителей торгашеского сословия доставляли мне огромное моральное удовольствие. Надо ли говорить, что гильдейский клерк вытряхнул из них куда больше, чем я бы мог рассчитывать?