Алексей действительно никогда не слышал об организации под названием «Рассвет». Поначалу он даже подумал, что Андрей что-то напутал, но, похоже, парень ничего не сочинил и где-то действительно есть организация, в которой состояло множество ученых. И у них наверняка есть множество ответов.

Сергей давно закончил возиться с баками и крикнул, что у него все готово. Пора было продолжать путь.

– Ты точно ничего не путаешь? – серьезно спросил Алексей, имея в виду «Рассвет», когда они вместе с Андреем возвращались к машине.

– Нет, – твёрдо ответил Андрей. – «Рассвет» существует. Это подтвердил управляющий регионом гильдии, когда я с ним разговаривал.

– Владов… – задумчиво протянул Алексей, вспомнив рассказ Андрея. – Не припомню я такой фамилии.

– А Романов? Такая фамилия тебе знакома? – с надеждой спросил Андрей.

Алексей прищурившись посмотрел на парня.

– Ещё одного брата ищешь или отца? – спросил он.

Андрей объяснил.

– Слишком распространённая. Нужно больше информации про него, – заключил Алексей.

Андрей коротко рассказал всё, что знал об отце, его службе и прочем, в надежде, что Алексей встречал его и вспомнит, но тот лишь покачал головой.

– Я знал несколько офицеров с такими именем и фамилией, – ответил он. – Но во времена, когда я имел с ними дело, никто из них на юге не служил.

Больше не о чем было говорить и они сели в машину.

До территории «Булата» оставалось всего ничего. Максимум час даже по такой ухабистой и выбитой погодой дороге. Воробьев был как всегда молчалив, уверенно крутил руль и следил за дорогой. Бойцы за спиной тихо переговаривались, некоторые дремали, откинувшись назад. Андрей размышлял о себе, о своих друзьях, пытался предугадать, как дальше будут развиваться события.

Его удивляло, что он стал совсем иначе относиться к убийству. Оно перестало вызывать те эмоции, что были поначалу. Да и трупы убитых его руками тоже уже не пугали. Наверное, потому что эти люди сами пытались его убить, а он лишь защищался, а может и по какой-нибудь другой причине. Но в душе больше не было того ледяного ощущения, что перед тобой мертвый человек, что он уже не откроет глаза, не поднимется, ничего не скажет, что все его дела и привязанности исчезли вместе с осмысленностью его взгляда. Не было сожаления из-за того, что мир потерял ещё одну личность. Впрочем, такое отношение у него выработалось только к бандитам, других людей он будет жалеть…

Или не будет? Что с ним произошло? Он ожесточился или привык к смертям? Или упивается ощущением того, что вершит правосудие, уничтожая отморозков? Пожалуй, смена обстановки расставит все на свои места. Может, спросить об этом Алексея?