74

74

Шведский военно-морской флот покинул Ревель только в середине сентября. Точную дату не знаю. Десятого сентября, когда я проходил мимо этого порта с седьмой по счету партией белых рабов, флот еще стоял на рейде, а двадцать второго, когда я вышел в очередной поход, его уже не было там. Теперь можно было без напряга вести призы в Нарву. Осталось только захватить их. Я знал одно место, где они наверняка есть — порт Стокгольм. К самому порту пришлось бы идти по шхерам между островами, что чревато неприятными встречами, как с военным кораблями, так и с береговыми батареями, которые наверняка есть на некоторых островах, но я понятия не имел, на каких. Поэтому, приблизившись к шведской столице, я повернул на юг.

В Стокгольме бывал несколько раз в будущем. Маленький город, около восьмисот тысяч жителей (Донецк и то больше!), хотя и считается самым густонаселенным на Скандинавском полуострове. Везде чистенько, все улыбаются, причем в большинстве случаев искренне, что сильно отличает шведов от англичан, американцев, немцев. Улыбаются даже гвардейцы из королевского караула, наряженные в старинную форму, как на маскарад. И не только улыбаются, но и болтают с туристами. В общем, те еще вояки! К тому же, половину караула составляют женщины, что не удивительно при высоком росте, крепком сложении и лошадиных физиономиях большинства шведок. Главное, что большую часть караула составляют все-таки этнические шведы. В Стокгольме, особенно в центре, встретить этнического шведа так же сложно, как в московском Южном Бутово — русского. Единственное место, которое я посещал в шведской столице дважды, хотя цена за билет была около пятнадцати евро — это галеон «Ваза», построенный в начале семнадцатого века, затонувший во время первого своего рейса и поднятый в двадцатом веке. Тогда мне интересно было посмотреть на самый большой военный корабль своего времени, который построили те, кто имел слабое представление об остойчивости. В отличие от новоделов, виденных мною в других странах, корабль «Ваза» был почти полностью оригинален. Я тогда представлял, как капитанил бы на подобном корабле, родись лет на триста лет раньше. Не мечтай — и не сбудется.

Сейчас я веду свою шхуну мимо островов Стокгольмского архипелага, а многочисленные рыбацкие плавсредства разного размера и типа, пересекая нам курс по носу и корме, стремятся в шхеры. Спешат до наступления темноты довезти домой и выгрузить улов. От нас прятаться им незачем. И не только потому, что на мачте поднят шведский флаг. Слабые соседи приучили шведов, что все их боятся, никто не нападает, только защищаются. С юга к архипелагу приближается пинас под шведским флагом. Кроме прямых парусов на фок— и грот-мачтах и крюйселя на бизань-мачте, несет блинд и бом-блинд вместе со стакселем и кливером. С блиндами работать трудно, а скорости добавляют мало, но многие капитаны не спешат отказываться от этих парусов, тем более, когда ветер попутный и слабый. Для нас ветер встречный, идем курсом крутой бейдевинд левого галса. Скорость не больше пары узлов. Можно было бы поднять стаксели и кливера, увеличить скорость, только спешить нам незачем. В темноте пинас наверняка не пойдет по шхерам, встанет на якорь рядом с островами. Разве что капитан безбашенный или пьянющий. Первые встречаются здесь реже, чем трезвенники, а вот вторых еще долго будет хватать. Не в солидных пароходствах, где такие долго не держатся, а у мелких судовладельцев.