Мол приближался к острову. Граждане Тира следили за работой македонян с все возрастающим беспокойством.

— Спите бездельники? — громыхнул голос лохага.

Часовые проворно вскочили.

— Как можно, Эвтин? — изобразил обиженный тон Теримах.

— Всю ночь глаз не сомкнули, — вторил Полидор.

— Что-то у тебя рожа больно помятая, Медведь, — недоверчиво хмыкнул Эвтин, — ладно, смену привёл.

Два десятка щитоносцев, ночевавших на нижних ярусах гелепол, подхватили оружие, плащи, завернувшись в которые просидели здесь всю ночь и двинулись на выход. Их сменяло такое же число воинов. Через некоторое время, когда совсем рассветёт, подтянется обслуга машин и рабочие.

— Ну, как тут дела? — Перебей Нос, поднявшись на приступок, выглянул из-за каменной кладки, высотой в два локтя, которую македоняне возвели в оконечности мола перед башнями.

Стена возведена на сухую. Её разбирали и переносили, как только мол подтягивался к Тиру на очередные пятьдесят шагов, а следом двигали башни. Последний раз эту работу македоняне завершили только вчера, и сейчас мол обрывался в море сразу же за стеной.

— Пока тишь, да гладь, — сказал Теримах, — скоро, конечно, стрелять начнут…

Он не договорил.

— Тишь да гладь?! — возопил лохаг, — а это что за хрень?

Пирр одним прыжком взлетел на приступок, выглянул осторожно и ахнул.

Прямо на мол со стороны острова двигалось крупное судно. На носу его торчало два мачтовых дерева, наклонённых вперёд. На концах их висели прокопчённые дымящиеся котлы. Судно тащили на буксире сразу две триеры, обходившие мол слева и справа.

Возле головы Теримаха чиркнула по камню стрела. Рыжий едва не кубарем скатился вниз, торопливо надевая фракийский шлем с высокой загнутой вперёд тульёй и широкими нащёчниками.

— Тревога! — заорал лохаг.