За ними возвышались пять воинов. В них без труда узнавались норманнские наемники. Их мощные тела защищали кольчуги с коротким рукавом. На головах рогатые шлемы. У одного, вместо брони медвежья шкура. Череп зверя с оскаленной пастью накрывал голову. Этот воин был вооружен огромной обоюдоострой секирой на длинном древке. У остальных были мечи, либо топоры.

Повинуясь знаку хозяина усадьбы, несколько холопов бросились принимать у гостей коней.

– Будь здрав боярин, – Павел соскочил с коня, слегка склонив голову. Достаточно, чтобы не потерять собственное достоинство и не обидеть гостеприимного хозяина, – твой человек сказывал, что готов ты приютить усталых путников…

– Не обманул тебя мой приказчик, – поклонился в ответ Твердислав, – будь желанным гостем в моем доме. Да вот не признаю тебя… – будто вспоминая что-то, проговорил боярин.

– Да не уж-то и вправду не узнал меня, дядька Твердислав? – в изумлении всплеснул руками Павел. Шпионы, прибывшие в Новгород на полгода раньше него, тщательно все разнюхали о житье княжича Федора, его друзьях и знакомствах. – а, помниться мне, как гонял ты меня с сыном твоим Лучезаром по всей усадьбе, за то, что мы голову козла стащили, на палку ее надели да в шутку пугать народ на кладбище стали. Не посмотрел ты тогда на род княжеский. Всыпал знатно. До сих пор зад болит. А потом еще отцу моему Ярославу пожаловался. И от него мне досталось на орехи. Век помнить буду ту науку.

– Было дело, – усмехнулся в усы Твердислав, – да вот нет боле сына. Пал Лучезар в сече с кочевниками, защищая землю русскую.

– Скорблю вместе с тобой, – склонил голову Павел, – но не это ли честь великая, погибнуть, защищая матерей и сестер своих?!

– Благодарю тебя Федор Ярославович, за заботу, – кивнул боярин, – а что за спутников привел ты с собой?

– Это, – Павел приобнял за плечи Мэгрит, – моя жена. Связал я судьбу свою с ней по языческому обряду. Да вот хочу обвенчаться по православному обычаю.

– Это правильное решение, – согласился Твердислав, – вера дадена нам дедами нашими. На ней держится земля русская.

– А это, – самозваный княжич указал на своих спутников, – товарищи мои боевые. Им я жизнью обязан и тем, что оказался на родине. А где же брат мой? Ни в городе ли он?

– Нет, – покачал головой боярин, – ушел светлый князь с дружиною своей. И ополчение увел.

– Ни как случилось что?

– Ворог подступил к границам новгородским. Биться с ним и ушел Александр. Пока не вернулся.

– Бог даст, свидимся.

Тем временем из дверей терема выскользнула пухленькая девица, лет восемнадцати.