Закончив ознакомительную экскурсию, Павел вернулся на крыльцо. Там он поймал пробегающего мимо холопа.

– Где твой хозяин, человече, – надменно поинтересовался лже княжич.

– Боярин, – поклонился в пояс знатному гостю слуга, – почитай еще с первыми петухами в город отправился. Велел гостей пока не тревожить. А вот, ежели вы к полудню не проснетесь, то повелел и разбудить, да идти на центральную площадь. Сказывал, что Вече будет там собираться…

Холоп вновь поклонился. С чувством выполненного долга, он умчался по своим делам.

– Спешит Твердислав, – ухмыльнулся Павел, возвращаясь в горницу, – то и понятно. Не ровен час князь вернется.

Мэгрит уже встала. Сейчас она сидела за столом, о чем-то весело переговариваясь с соплеменниками.

Павел устроился в сторонке, размышляя о предстоящем деле.

Неожиданно над городом разнесся набат. Не похож он был ни на один из колокольных звонов, множества церквей. От этих тревожных звуков, то усиливающихся, то стихающих, зовущих, требовательных, хотелось немедленно бежать на его зов. Долго, не умолкая ни на минуту, гудел вечевой колокол.

Опоясавшись мечом и нахлобучив на голову шапку, Павел вышел на крыльцо. Следом выбежала Мэгрит. Появились и их спутники.

– Что? Что случилось?! – молодая женщина, встревожено подергала мужа за руку.

– Народное Вече, – ответил Павел.

Сейчас все и решиться. Помнят ли еще новгородцы, княжича Федора, или совсем позабыли.

Холопы уже подвели коней. Павел вскочил в седло, махнув рукой.

– Едем…

Они поскакали по переполненным народом улицам. Встревоженные люди спешили к Софийской площади. Там, звонарь, худощавый монах в длинной рясе, не переставая ни на одно мгновение, раскачивал веревкой, язычок вечевого колокола, подвешенного на перекладине, между двух, почерневших от времени, столбов, под покатой крышей. Рядом на высоком помосте, с непокрытой головой, стоял боярин Твердислав. Легкий ветерок, трепал его прореженные сединой волосы.

Толпа вокруг уже собралась изрядная. Но народ все прибывал и прибывал. По пяти улицам, лучами расходящимся в разные стороны, словно воды рек в озеро, стекалась на площадь разношерстная толпа. Знатные бояре и купцы, занимали места впереди. За ними толпились кузнецы, гончары, кожевники, бондари и другой трудовой люд. Женщины занимали места сзади. Вездесущие мальчишки, проталкивались вперед, занимая все возвышенности.

Твердислав подошел к краю помоста, оглядев переполненную горожанами площадь. Немного подождав, он вскинул вверх руку, с зажатой в ней шапкой. Вечевой колокол стих. Фигура боярина была хорошо видна всем собравшимся.