Однако мадьяры уже «отравились» идеей сильного независимого государства, эдакого регионального балкано-дунайского лидера. В самом деле, если при «разводе» с Веной к чисто венгерским землям добавить Словакию, Хорватию с выходом к морю, Словению, провинции населённые румынами-мамалыжниками, часть Буковины (Краков пускай пшеки забирают, чёрт с ним) весьма солидное получается государство. И неважно как называться будет — Королевство, или Республика, неважно! А российские эмиссары, доверенные лица императора Константина только улыбаются согласно, ничего не имея против сильной и независимой Венгрии. Разве не здорово?

И чем больше уступок Вена делала Будапешту, тем сильнее Габсбурги «проседали». Мечущийся по комнатам Шёнбрунна, каждодневно закатывающий истерики Франц Иосиф напоминал мне Горбачёва, каждый шаг которого лишь ухудшал ситуацию и приближал развал СССР. Не жалко, абсолютно не жалко любимого монарха бравого солдата Швейка и всю венскую великосветскую накипь. Додавить, всенепременно додавить, сволочь неблагодарную, Франца так распротак Иосифа. Хоть ЗДЕСЬ он «нож в спину» России и не вонзил, но я то знаю, я то помню…

Момент наиблагоприятнейший, — венгры, понеся потери в войне, жаждут независимости как «платы за кровь». Россия готова помочь свободолюбивому и гордому народу, С Будапештом связь установлена, о взаимодействии договорено. Пруссия, без пяти минут Германская Империя, вряд ли вступится за венского союзника, не тот расклад. К тому же пруссаки и мадьяры повоевали плечом к плечу, те же союзники, считай…

— Ваше величество, — полковник Плеханов ворвался в кабинет без стука, заставив Никиту, «дремавшего» в кресле, вскочить и «на автомате» перехватить старшего адъютантской группы в полушаге от двери.

— Что случилось, Дмитрий Дмитриевич?

— Телеграмма из Будапешта, от военного агента полковника Костина. Венгерский парламент собирается на заседание, на котором поднимут вопрос о независимости. В Будапеште проходят аресты немецких офицеров и чиновников, Российского консула просили о встрече лидеры националистического крыла парламента.

— Запомните этот день, господа полковники. Пятое июня одна тысяча шестьдесят девятого года от Рождества Христова.

— Хана Австрии?

— Не совсем хана, Никита Васильевич, скорее, начало конца. А впрочем, какая разница!

— Хрен редьки не слаще ваше величество!

— Ладно, поупражнялись в остроумии и хватит. Вперёд, господа полковники! Как куда, Никита? Конечно же к телеграфному аппарату. Сейчас такое веселье начнётся…