– Служить тебе – честь, государь, – с достоинством отозвался Буйносов, – а чего делать-то надо?

– Завтра от короля Густава Адольфа в Новгород отправится гонец к губернатору Спаре. Повезет он ему повеление города русские оставить и с войском возвращаться домой. Ты же как пристав мой поедешь, проследить за порядком. Воеводе князю Ивану Никитичу Одоевскому я грамотку отпишу, чтобы помощь тебе оказывал да Новгород по-прежнему ведал. Там еще где-то князь Семен Прозоровский с войском обретается. Пусть занимает городки и крепости, какие шведы оставляют. Где надо, стены чинит, людей в стрельцы набирает, потому как у нас хоть и мир со шведами, но – с медведем дружись, а за топор держись.

– Все исполню, государь…

– Подожди кланяться, это еще не все. Кто из вас грамоте русской горазд, дабы перевод мирного договора написать и в Новгород отправить, особенно в части, касающейся торговли?

– Дык…

– Что, совсем «дык» или все-таки есть грамотные?

– Государь, а может, тому свею, что на дуэли переводил, челом ударить? Я чаю, не откажет…

– Быстро соображаешь, но немного не туда. Впрочем, спасибо, что напомнил: будешь в Новгороде, разузнай все про Калитиных, от которых сына Савву отправляли в Швецию на учение. Вверх дном всю Новгородскую пятину переверни, а сыщи! Внял ли?

– Сделаю, государь, – снова махнул головой Буйносов, – а он что же, из наших?

– Ага, из них самых.

– Христопродавец! – выпалил, помрачнев, князь Семен.

– Еще не вечер; ты, главное, его родню найди. Тогда он, глядишь, еще родине и послужит.

Возвращаясь домой, я заметил, как буквально передо мной в калитку скользнула женская фигурка в белом чепце и с большой корзиной в руках.

– Что за женка тут проходила? – поинтересовался я у караульных, отдавая поводья своего коня.

– Так это Эльза, племянница мастера монетного, – пояснили мне они, – говорит, на рынок ходила.

– В смысле, «говорит»… вы по-немецки научились или она по-русски?

– Она, государь – худо, правда, но разобрать можно.

– Чудны дела Твои, Господи!

Дуэль и последующие события разбудили во мне зверский аппетит. Король Густав Адольф пригласить меня на обед не догадался или, возможно, еще дулся за «обман» с контрибуцией. Из кухни доносился запах чего-то съестного, и я недолго думая направился туда. Как и следовало ожидать, там кашеварили жена Каупуша и Эльза, разбиравшие вместе содержимое корзины.