– Что же делать?

– Не знаю, но уж явно не то, что собирается делать ясновельможный пан Ходкевич!

Пока они говорили, гетман снова решился атаковать. Гусарская конница, все убыстряя аллюр, накатывалась на русские войска подобно стальной лавине. Казалось, что их плещущиеся на ветру прапоры закрывают небо, топот копыт вызывает землетрясение, а крылья за спиной вот-вот поднимут своих диковинных всадников ввысь. Увы, русским пушкарям было не до поэтических сравнений. Лихорадочно зарядив орудия и перекрестившись, они открыли огонь по новому врагу. Сначала в гущу вражеского строя влетели несколько ядер. Затем, когда они приблизились, в ход пошла картечь. Поляки всегда любили рассказывать всякие небылицы о крепости гусарских нагрудников, но даже если картечине и не удавалось пробить стальные латы, их обладатель все равно вылетал из седла со сломанным ребром или отбитыми потрохами.

Тем не менее их кавалерия летела вперед, не обращая внимания на потери. Наконец, доскакав до линии рогаток, спешившиеся казаки и гусары попытались их растащить. То тут, то там вспыхивали яростные схватки. Там, где полякам удавалось преодолеть заграждения, их встречали пикинеры. Но самое главное – не прекращающаяся ни на минуту стрельба из мушкетов и пушек. Звуки выстрелов смешивались с треском ломающихся копий. Звон сабель перекрывал вопли умирающих, а яростные крики атакующих сливались с ревом пушечных залпов. Наконец, Ходкевич, сообразив, что атака снова не удалась, приказал отходить. Вельяминов рвался преследовать отступавших поляков, но я пообещал ему, что повешу его на одном суку с Пронским, если он выйдет из-под прикрытия.

– Да за каким нечистым ты нас в поле потащил, а в сечу не пустил? – почти хрипел Никита, дрожа от ярости.

– Вот если бы ляхи прорвали нашу линию, нашлось бы и тебе дело, – спокойно отозвался я.

– Да мы бы их!..

– Успокойся!

– Да как же тут успокоишься… Ведь не раз и не два гусары под картечными залпами падали! Ну ведь не семижильные же они, чтобы всякий раз подниматься…

– Никита, ты сколько у гетмана хоругвей видел?

– Не менее десятка.

– Ага, вот только гусарских из них было всего пять, а остальные панцирные.

– И что?

– А то, что всего гусарских хоругвей в войске королевича – двенадцать! И если бы ты с рейтарами от пехоты оторвался, то они бы вас тут и растоптали. Понимаешь?

– И что же теперь?

– А ничего. Ходкевич с Владиславом тоже не дураки. И под пушечные залпы свою лучшую конницу так и не подставили… до последней атаки. И вот тут получили по полной! А кроме того, их пехота, да казаки, да пушкари сегодня так получили, что еще пара таких сражений, и у королевича войска совсем не останется.