Она смогла улыбнуться. Покосилась налево.

— Зовите доктора Фрейда.

— Не нужно, — прошелестело в ответ. — И так все понятно. Он тоже смотрелся в зеркало и видел не вас — себя. Решительного, смелого, спасающего людей под пулями, умеющего гнать машину по ночной дороге, в общем, занятого настоящим, мужским делом. Парня с железными… Ну, скажем, нервами. Вы для него тоже идеал, госпожа Фогель. Я же говорил, тема для разговора весьма и весьма приятная. Скажу более, этот молодой человек не слишком разделяет себя и вас. Тут уж и вправду хоть Фрейда зови. Предали вы, а мучается и страдает он. Киньте на чаши весов ваши грехи и сравните. Он всего лишь гульнул налево, а вы? Что в итоге? А то, что ваш Квентин готов защищать вас, свою несостоявшуюся Смерть, как самого себя. Оценили, Мухоловка?

Она медленно встала, подняла и сжала в руке бронзовую пассифлору, покачнулась. Выпрямилась.

— Я могу идти?

— Идите. И надейтесь на своего рыцаря. А я вам компанию составлю.

4

— Завтра… Нет, уже сегодня! Уедешь, уедешь… Этого не может быть, Уолтер, этого не может быть, этого не может быть…

Голова женщины лежит у него на груди, левая ладонь прижата к щеке, большой палец искалеченной правой скользит по плечу, как будто пытаясь удержать.

— Этого не может быть, Марг. Но я уезжаю. К десяти утра мне привезут еще одну рукопись какого-то полярного Попая[77], на 12.30 я заказал авто до станции… Поезд в час.

— Выбрось из своего дурацкого чемодана свои дурацкие вещи и увези в нем меня. Иначе… Я знаю, что будет иначе, Уолтер. Я помашу тебе вслед, весело улыбнусь, потом возьму зеркало и увижу в нем старуху.

Скомканная ночная рубашка дорогого черного шелка — на ковре, платье свешивается со спинки стула, на стол небрежно брошено ожерелье с синими сапфирами. Сифон с водой, стаканы, носовой платок в помаде.

— Марг! Мне нужен лишь адрес, куда послать телеграмму. Через две недели из Гавра отплывет корабль, я закажу два места до Нью-Йорка. Второй класс, извини.

— Так просто, Уолтер? Вторым классом до Нью-Йорка, потом в твою квартирку в Ист-сайде, а затем мы вместе с кроликом будем строчить на швейной машинке, чтобы заработать на гамбургер. Одна не смогу — руки нет. Я люблю тебя, Уолтер. Я тосковала по тебе всю жизнь, я хочу дышать твоей кожей, ощущать в себе твое семя, я больше не смогу засыпать одна. Я согласна. Но я уеду, а Кирия останется. После разговора с тобой она пришла вся черная и схватилась за шприц, ребята еле успели. Думаешь, зачем мне целая армия? Она не выдержит, сорвется, погибнет. Ты сказал ей, что попадешь в ад, если бросишь племянника. А куда попаду я? Понимаешь, Уолтер, я не могу даже застрелиться, глядя на твою чертову фотографию в военной форме!