Руди уже успел расстегнуть пальто, Анна — нащупать рифленую рукоять. Шкафы переглянулись.
— Про мячик, значит, велено напомнить, — левый задумался. — Из этого, как его…
— Из каучука. Который прыгает, — пришел на помощь второй. — И не дергайтесь, вас под прицелом держат.
* * *
На заднем сиденье было темно, кто-то озаботился, задернув шторки на окнах.
— Садитесь, — велела женщина в дорогом кашемировом пальто. — Долго вас не задержу, госпожа Фогель.
Подождав, пока гостья устроится, откинула пепельницу на дверце, щелкнула платиновой зажигалкой. Головы не повернула, так и смотрела вперед.
— Пора заканчивать нашу глупую вендетту. Бедняга Жожо в больнице, номера у меня больше нет, а по вашему поводу мне уже звонили из американского посольства.
Говорила негромко, без малейшего выражения, стараясь не дрогнуть лицом.
— Поскольку все затеяла я, мне извиняться первой. Виновата! Наслушалась Жожо с его сказками об апашах. Старик боялся потерять работу в кабаре… Но решение мое, моя и вина.
Мухоловка кивнула.
— Принимается. Я тоже виновата, госпожа Веспер. Оказалась рядом с хорошим парнем и не стала его проверять по-настоящему. Странно только, что мы столкнулись в «Paradis Latin». Тесен мир!
— Американцы решили, что «Апаши» вышли на тропу войны против «Ковбоев», — женщина поморщилась. — Идиотские названия! Войны никакой не будет, у нас общий враг — Гитлер. А кабаре… Вы — балерина, а я, представьте себе, хотела в чем-то превзойти собственного мужа.
Затушила сигарету, повернулась.
Глаза в глаза!
— Я на вас не в обиде, госпожа Фогель. Пусть Марек будет счастлив. Но есть двое, которые могут сломать ему жизнь, теперь они — ваша забота. Первый — его брат, он страшный человек. Второй… Он еще страшнее. Она…
Наклонилась, дохнула в лицо.
— Не догадались? Гертруда Веспер, моя дочь!