— Да-да. Именно он. Злейший враг Плеве. Его вполне устраивала ситуация, когда два его врага грызутся не на жизнь а на смерть.

— Я!? Я враг Сергея Юльевича? Вот уж…

— Это Вы себя не считали его врагом. А вот он считал. Причем весьма и весьма опасным. И почему, объясню я Вам как дважды два. Вы, милостивый государь, своей так называемой «зубатовщиной», организовывали рабочих практически в профсоюзы. Пусть зачаточные, однобокие, ущербные в чем-то, но для фабрикантов и капиталистов не менее от того страшные. Понимаете чем? Вы же отбирали у них деньги! Для рабочих, конечно, для их детишек, в проголодь живущих, не себе любимому. Но им-то, господам предпринимателям, от этого веселее не становилось. Может быть, это были те самые деньги, которые они планировали отдать эсэрам или эсдекам на дело буржуазной революции!

Другое дело, если бы Вы денежку «отпиливали» себе в карман. С подобными типами они умеют быстро решать вопросы. Полюбовно. Но Вы — тут другой случай…

Вы попытались изменить для них правила игры в государственном масштабе. Вы радели интересы государства и не скрывали этого. Вы доказывали Императору, что государство должно стать арбитром в борьбе труда и капитала. Вы оказались, вдобавок, неподкупным чиновником! Форменной белой вороной! Моральным уродом в их понимании, и были просто обречены стать их врагом.

Да Вы, собственно говоря, и сами, не таясь, вызывали их на бой. Ваша идея сдержек и противовесов — в данном случае «прикормка» рабочих в противовес «нахальной» буржуазии? Вы ведь в письме к Ратаеву черным по белому свои взгляды предельно четко изложили. По пунктам. Чистосердечное признание — царица доказательств, не так ли?

— Но, простите, это же частная корреспонденция! Как оно оказалось… Хотя, про «царицу доказательств» — да… Сильно сказано.

— Поверьте мне на слово, — эта информация ушла не через него. Но, как Вы понимаете, осведомлен о Вашей позиции по данному вопросу не только я. А кто при Государе Николае Александровиче всегда был агентом промышленной и банковской буржуазии? Можно сказать — первейшим выразителем их интересов? Правильно, Сергей Юльевич. И его в Вашем клинче с Плеве больше устраивала, по большому счету, Ваша голова на подносе, любезный Сергей Васильевич. А уж без Вас и с Плеве ему справиться было много легче. Только вот незадача — не успел-с! — Банщиков тонко усмехнулся, — неужели Вы, с Вашей-то проницательностью легендарной, и не догадывались о таком раскладе?

— Догадывался. Но, к сожалению, уже потом, во Владимире… В тот же момент, к своему стыду, должен признаться, эмоции взяли верх, увы. Да и доброхоты разные подсобили…